Вихри эпох

– «Объект А». Это рабочее название платинового цилиндра, извлечённого из капсулы «Бродяги».

– Понятно. Продолжай.

– Так вот, на нём мы обнаружили микроскопические борозды.

– Так, – задумался Ричард. – И какие у вас возникли предположения?

– Вы помните, что мы отправляли с «Вояджером»? – неожиданно спросил начальника Грегори.

– Ну да, – удивился Ричард. – Золотую пластину, диск…

– Вот именно, – значительно поднял палец теоретик. – Мы решили, что платиновый цилиндр – не что иное, как аналог нашего золотого диска с записями приветствия и звуками Земли. Сам по себе он очень похож на объёмную пластинку для допотопного граммофона.

– И вам удалось что-нибудь получить?

– Пока нет. Но мы уже начали разрабатывать проигрыватель для этого устройства.

Ричард Симпсон устало провёл ладонью по своим волосам.

– Господи, – проговорил он. – Я бы никогда не подумал о том, что буду заниматься такими вещами.

– Это ещё не всё. Техники извлекли из корпуса начинку и начали анализ внутреннего оборудования. Среди прочего на борту имелось нечто вроде камеры – оптическая труба с присоединённой платой, на которой предположительно находится цифровая матрица. Вообще, весь зонд покрыт микротрещинами, часть деталей износилась, в частности, металл местами сильно повреждён от микрометеоров и различных частиц, поэтому далеко не всегда удаётся точно восстановить назначение той или иной детали.

– А что по поводу радиопередатчика? Мы можем установить, откуда прилетел зонд?

– Работаем над этим. Сейчас предполагается провести радиоуглеродный анализ внутренних частей корпуса для точной датировки аппарата. Далее по направлению и скорости движения мы вычислим исходное положение зонда.

– Сколько на это потребуется времени?

– Я думаю, не больше, чем день-два.

* * *

– У нас есть свежие новости, – сказал вместо приветствия Ричард.

Лори Болден посмотрел на него исподлобья:

– Пришли данные анализа?

– Лучше, – улыбнувшись, ответил Ричард Симпсон. – Наши парни взломали микросхему. Она построена не на кремниевых пластинах, а на каком-то органическом пластике, но сути дела это не меняет. Мы теперь знаем программу этого зонда.

– Да-а? Ну и что же там? Порабощение человечества?

– Представьте себе, нет. Зонд стартует со своей планеты, летит к Земле, посылает радиосигналы и выходит на её орбиту. Затем происходит фотографирование планеты со всех ракурсов и сход с орбиты. После этого зонд должен был вернуться на свою планету. Правда, мы до конца не разобрались с коррекционными двигателями – судя по всему, остатки горючего, необходимого для возвращения зонда, за годы его странствий бесследно распались.

Лори Болден покивал:

– Отлично. То есть ты хочешь сказать, что мы запороли всю миссию наших собратьев по галактике? Прекрасное начало для межзвёздного сотрудничества. Президент будет доволен.

Ричард развёл руками:

– Ну кто же знал? Тем более что мы как хозяева планеты проявили себя вообще не очень-то гостеприимно. Вместо ответа на сигнал, начали разворачивать деятельность по тарану инопланетного зонда.

– А как вообще ему хватило бы импульса для возвращения? – удивился руководитель космического агентства. – Там ведь совсем крохотные баки.

– Пока самым разумным объяснением представляется значительно более продвинутая система прокачки топлива по сравнению с нашими технологиями, – пожал плечами Ричард. – Скорость выброса газов из сопел «Бродяги» гораздо выше, чем на любой нашей ракете, отсюда и чрезвычайно высокая тяга… В этой связи даже более интересно, каким образом «Бродяга» рассчитывал определить жизнь на Земле. Судя по программе, он планировал нам спустить капсулу с барабаном и пластинами прямо на поверхность – скорее всего, нам надо было просто ответить на той же частоте, что он сам излучал. Хотя тут программисты пока ещё разбираются.

– Спустить на Землю? – удивился Лори Болден.

– Да, тоже мутная технология, – согласился Ричард. – Капсула так и осталась на «Бродяге», а сама техника предполагаемого спуска тоже не ясна – скорее всего, парашюты, сделанные из более мягких материалов, чем корпус и прочие детали, распались в ходе путешествия…

Учёные ненадолго замолчали, представив, как при почти абсолютном нуле градусов, год за годом, столетие за столетием, покрывая астрономические единицы, световые года и парсеки, «Бродяга» упорно летит вперёд через пространство. Космическая пыль, микрометеориты, миллион различных опасностей и более или менее вероятных невероятностей угрожали ему, однако ведомый таинственной и невероятно мудрой программой зонд одолел все препятствия. Не стал чьим-нибудь спутником, не превратился в космический мусор.

Тысячелетия полёта переходили в десятки тысячелетий, и, наконец, «Бродяга» достиг Земли.

– … Ладно, не страшно, пошлём им новый зонд, ещё лучше прежнего – и со своим посланием, – сказал наконец Ричард. – Уверен, им будет приятно получить что-то более существенное, чем несколько фотографий с орбиты и слабую уверенность в том, что в Солнечной системе кто-то живёт.

Оба учёных предпочитали не вдаваться в вопрос о том, кто именно подразумевался под местоимением «им».