Вихри эпох

– Пий Горгий, вторая центурия! – браво выкрикнул легионер, вытягиваясь перед незнакомым центурионом.

– Вольно, – небрежно ответил тот. – Брут Секстий, третья центурия, пятая когорта. У меня указание сенатского трибуна ко всем разъездам. Где твой командир?

Молодой тессерарий – едва ли «арматура», возможно, ещё всего лишь зелёный «милит» – стоял за спиной центуриона и с интересом рассматривал заставу разведчиков.

– Сейчас позову, – кивнул Пий и скрылся в кустах. Прошло несколько минут, в течение которых центурион нетерпеливо помахивал своим жезлом в воздухе, и, наконец, в их сторону быстрыми шагами подошёл высокий солдат. Пожалуй, даже выше, чем все центурионы их когорты, как отметил про себя Брут.

– Опцион Кассий сейчас в отъезде, – доложил легионер, подойдя к центуриону, и отсалютовал. – Салвус Варениус, декан контуберния разведывательного отряда.

С интересом прислушиваясь к необычному легионеру с немного чудным именем, центурион кивнул:

– Ладно, не суть. Нам надо скорее ехать к другим постам, так что передашь приказ на словах. Велено снимать все заставы и быть готовыми выступать к Лондиниуму в самые короткие сроки.

– Будет исполнено, – вновь отсалютовал декан и, на секунду замявшись, всё же спросил: – Это приказ по всему легиону?

Солдат говорил с хорошо заметным и явно северным акцентом. Впрочем, за свою службу в Британии центурион навидался всяких солдат, набранных в местных деревнях, иные и вовсе по-латыни лыка не вязали, так что этот молодец со своим красноречием мог бы и в Сенате выступать. Всё лучше, чем какие-нибудь кельты, которых в своё время, как говорят, туда привёл великий и незабвенный Юлий.

Брут недовольно покосился на легионера, отметив на его левой руке бронзовый обруч – знак награды за храбрость в бою – и нехотя ответил:

– Да. Приказ идёт от самого наместника.

Демонстративно подняв глаза к небу, Салвус отступил назад, всем видом показывая, что больше вопросов не имеет.

– Что хочет начальство? – спросил один из легионеров, когда декан вернулся к сокрытой в перелеске палатке.

– Чтобы мы скорее сдохли, – ответил командир контуберния, на ходу пристёгивая свой легионерский нож к поясу. Затем он накинул плащ и приколол его на плече бронзовой фибулой.

– Снимаемся, Аидовы дети! – Махнул рукой Салвус. – К вечеру мы должны быть уже на пути к нашему каструму, где собирается вся когорта. Так что на сборы полчаса!

– Вот ведь, жили же нормально, – сокрушённо покачал головой один из солдат. – А теперь снова куда-то несёмся.

– Шестой никогда не сидел спокойно на одном месте, – ухмыльнулся другой. – Вспомни дело под Дубрисом, когда наша когорта только пришла.

Тем временем декан зашёл в просторную палатку, где до этого целый месяц жил вместе с восемью легионерами его отряда. Снаружи доносился весёлый смех солдат, и какие-то их шуточки про первые дни когорты в Британии.

– Господи, какое же это всё дерьмо, – неожиданно произнёс декан. – К Тифону всё в пасть!

Ещё немного постояв на середине палатки, Салвус устало вздохнул и достал из походной сумки старую и потрёпанную карту. Повертев её и так и этак, он присел и стал внимательно изучать различные пометки, по большей части нанесённые на пергамент им самим. Затем декан свернул карту и спрятал у себя на груди, после чего поднялся на ноги и подошёл к выходу из палатки.

«И всё-таки, чёрт побери, в какое редкое дерьмо меня угораздило угодить! – внезапно подумалось ему. – Хотя теперь-то уж какая разница, после стольких лет… «Легион – наша родина», аве Кесарь, и всё такое. Но всё равно, и зачем мы только полезли тогда дальше раскапывать!»

Из палатки декан вышел с бесстрастным лицом. Отпустив несколько замечаний своим подчинённым по поводу их медлительности, Салвус приказал собирать палатку и строиться.

Над Британией сгущались тучи.