Вихри перемен

– Прочитал твою записку! – без долгих предисловий начинает разговор Бергей Аманжолович. – То, что ты предлагаешь, я об этом давно думал. Это расширение нашей творческой самостоятельности. И одновременно это очень важно сегодня для республики с точки зрения отъезда наших соотечественников за рубеж, в частности в Германию и Грецию. У нас что сейчас происходит? Массовый отъезд немцев, да не только немцев, но и евреев, греков на Запад. Эта ситуация для нас сложная. И партия поставила нам задачу – показать объективную ситуацию. Там у них. Так что твоя инициатива, она в русле, очень интересная…

– Да, нам надо показывать жизнь иммигрирующих изнутри! – подхватывает, вливаясь в поток речи председателя, Андрей. – Чтоб люди ехали с открытыми глазами. А не так, как сейчас.

– Не ехали! – перебивает его Бергей Аманжолович. – А оставались!

– Ну да, я оговорился! Оставались…

В сущности, Андрей Франк предложил начальству открыть корреспондентский пункт Казахского телевидения в Германии. Теперь уже в объединенной стараниями перестройщиков. Цель – показать западную жизнь такой, как она есть. Без прикрас. Хотя бы что-то противопоставить валу писем и снимков, на которых уехавшие крестьяне гордо позируют на фоне подержанных «мерседесов» и «ауди». Но это была как бы официальная сторона его предложения. Для себя же лично Андрей видел огромные перспективы. Возможность увидеть другую жизнь, вырасти профессионально, просто заработать.

– Сначала, конечно, мне придется какое-то время поучиться у тамошних профессионалов. Может, поработать на местном телевидении. Постажироваться. А потом создадим бюро. – Он даже внутренне окрылился от открывшихся перспектив. Потому что понимал – такие сюжеты можно будет продать не только сюда, в Казахстан, но и в Москву.

Андрей, конечно, не стал говорить своему телешефу, что он уже съездил в Баварию. Подыскивал себе там место в мюнхенской телекомпании. Зачем тому знать, что шустрый подчиненный уже давно «ведет свою лодку» этим курсом. И что именно сейчас он готовит решающий «удар веслом», чтобы направить ее в сторону притягательного берега далекой страны его предков.

– Ну что ж, в целом идея принимается, – важно замечает Бергей Аманжолович. – Очень неплохая идея. Можно сказать, моя собственная идея. А вот с деталями ее надо нам еще хорошенько разобраться. Поработать. Когда будет все готово, я доложу о ней руководству в отдел пропаганды. Думаю, там поддержат. Новые люди сегодня и там. Во всяком случае, они сегодня нам не могут запретить такое дело, как открытие нового корпункта. Но все-таки соблюдем порядок и субординацию.

После разговора с председателем он еще и еще раз прокручивает в голове все «за» и «против». «Нет, кажется, все продумано. Все учтено. Делаю по уму. И связи здесь не оборвутся. И перспективы там более-менее ясны».

Позвонила по телефону жена. Встревоженно спросила:

– Ну что? Поговорил? Чего молчишь?

Он помолчал с минуту, а потом коротко ответил:

– Едем!

V

«Одно слово – заповедник!» – думает Володя Озеров, разглядывая длинную, во всю стеклянную стену, экспозицию кусочка лесостепной природы этих краев.

И действительно, мастерски сделанные чучела рыжей лисы, семейства благородных пятнистых оленей на фоне муляжей деревьев выглядят впечатляюще. Особенно хороша витрина с волком и лосем. Как живые! Того и гляди задвигаются. Да и само большое просторное здание музея дикой природы Черноземья, заполненное многочисленными экспонатами, здесь не единственное. Рядом стоит еще несколько строений, отведенных под лаборатории и жилые дома. Есть даже звероферма, где разводят бобров и водяных крыс – нутрий.

Впечатляет и площадь перед заповедником. На ней там и тут расположены крупные монументальные скульптуры лежащих и стоящих оленей.

Настоящий научный центр посреди крупного лесного массива.

Леса в этих краях, конечно, совсем не такие, как где-нибудь в Сибири или в Белоруссии. Это даже не суровый брянский лес. Здесь они в основном искусственно насаженные, жидковатые. Потому как еще во времена царя Петра их использовали на строительство кораблей. Повырубили. А потом начали восстанавливать.

Но заповедник, расположенный возле реки, на многочисленных озерах уцелел, остался почти нетронутым человеком. И теперь он приехал сюда, чтобы работать.

Честно говоря, надоело ему носиться по лесам за браконьерами, которых с каждым месяцем становится все больше и больше.

А как по-другому? Вокруг заказника деревни. А в деревнях обнищавшие мужики с ружьями. И любой чудила встал утром с похмелья, потянулся, шагнул за порог. И уже в лесу, где живут «мои друзья».

Своими друзьями Озеров называет отнюдь не людей – а зверей.

Но, может, даже не это заставило его перебраться сюда, в заповедник. И даже не желание срочно дописать кандидатскую диссертацию.

Есть у русских интеллигентов такая мечта. Бросить все. К чертовой матери. И податься в глухую провинцию. На природу. Чтобы там, вдали от суеты больших городов, начать новую, чистую, честную, радостную жизнь. Вместе с народом-тружеником.