Викинг

Накормив Фиону, Торн осторожно уложил ее, прикрыв плащом.

Вскоре Фиона уснула, и Торн вместе с Тирой и Ареном принялся обсуждать дальнейшие планы.

— Фиона пока не может двигаться, — понизив голос, сказал Торн.

— И что же мы будем делать? — спросил Арен, который искренне хотел бы помочь, но не знал, как это сделать.

— Я предлагаю вам с Тирой отправиться дальше, в дом Гарма, — предложил Торн. — А мы с Фионой присоединимся к вам, как только она сможет.

— Как вы продержитесь здесь столько времени? — обеспокоенно спросил Арен.

— Да что ж в том сложного? В лесу полно дичи для желудка и дров для очага. У нас есть солома и меховые плащи, есть крыша над головой.

После ужина Арен и Тира устроили себе отдельную лежанку у дальней стены. Торн лег рядом с Фионой, укрыв ее еще и своим плащом. Он обнял Фиону, и она не оттолкнула его. Еще несколько минут, и он услышал ее равномерное тихое дыхание — Фиона уснула. Не выпуская ее из объятий, вскоре уснул и Торн.

Когда на следующее утро Фиона открыла глаза, ее поразила тишина, стоящая в доме. Она осмотрелась по сторонам. Кроме нее, в избушке никого не было. На секунду ей показалось, что все бросили се и ушли.

Но вот открылась дверь и показался Торн с огромной охапкой дров. Он вошел, и сразу же в доме забурлила жизнь. Когда викинг склонился над очагом, разводя огонь, Фиона заметила, что он успел даже соскоблить со щек отросшую щетину — очевидно, с помощью своего острого охотничьего ножа.

— А где остальные? — спросила Фиона и сама удивилась тому, как слабо и тихо прозвучал ее голос.

Торн оставил огонь и пересел поближе к Фионе.

— Проснулась, — сказал он. — Как ты чувству ешь себя?

Фиона невольно приложила руку к своему животу.

— Чувствую себя пустой, — ответила она и всхлипнула.

— Фиона, я…

— Нет, нет, не хочу говорить об этом, — и Фиона отвернула лицо в сторону.

Торн встал на колени возле нее и сказал:

— Не отворачивайся от меня, любимая. Это моя вина, и я это знаю. Так же, как знаю я то, что это был мой ребенок.

— Неважно, что сказал Бренн, — задумчиво произнесла Фиона. — Мне очень жаль, что я потеряла этого ребенка, что бы он ни говорил.

— Бренн? Бренн давно мертв.

Торн подумал, что Фиона бредит, и поднес ладонь к ее лбу — проверить, нет ли лихорадки.

Лоб Фионы был прохладным.

— Да, Бренн умер, — согласилась она. — Но между нами есть особая связь, для которой не существует ни времени, ни пространства, ни даже смерти. — Бренн говорил с тобой?! Что же он сказал?

Торн был потрясен, обнаружив, что его жена может общаться с мертвыми. Не поверить в это он не мог — слишком часто Фиона доказывала ему, что не умеет лгать.

— Он сказал, чтобы я не печалилась, у меня еще будут дети. Много детей.

— Конечно, будут, Фиона. Я помогу тебе иметь столько детей, сколько ты пожелаешь.

Но в ответ Фиона покачала головой:

— Поздно, Торн. Я не хочу больше детей от тебя.

— Я понимаю, какое это горе, но…

— Откуда тебе знать, что я на самом деле чувствую! — закричала Фиона. — Разве мужчина способен понять, что чувствует женщина, когда теряет ребенка?..

— Нет, если у меня и будут еще дети, то не от тебя, Торн Безжалостный!

Торн благоразумно решил не вступать в спор. Фиона слишком потрясена случившимся, чтобы отвечать за свои слова.

— Я послал Арена и Тиру в дом Гарма Черного, — сменил он тему разговора. — Мы последуем за ними через несколько дней.

— А почему ты не ушел вместе с ними? — неприязненно спросила Фиона. — Я прекрасно справилась бы здесь одна, без твоей помощи.

Торн сердито нахмурился:

— Я никогда не покину тебя, Фиона, и буду рядом, пока ты не окрепнешь настолько, чтобы двинуться в путь.

— Ты правда остался из-за этого, Торн? А может быть, ты остался для того, чтобы искупить свою вину в собственных глазах? Для успокоения души, как говорится?

— Если ты помнишь, я уже говорил, что без тебя чувствую себя одиноким. Что хочу, чтобы ты всегда была рядом. Ничего не изменилось. Когда я понял, что потерял тебя, я не мог дождаться того дня, когда вновь найду и попрошу прощения за все глупости, которые натворил. Когда Роло сказал мне, что ты сбежала с Другим, я готов был убить кого-нибудь. Я не мог поверить, что ты способна на такое… Фиона, ты сможешь когда-нибудь простить меня?

— Не знаю, — грустно произнесла Фиона. — Если бы наш ребенок был жив… но теперь… ничего не вернешь.

— Я сумею заслужить твою любовь, Фиона, клянусь.

Фиона вздохнула и прикрыла глаза. Жизнь казалась ей разбитой вдребезги. Разве соберешь? Раньше у нее была надежная опора — Торн. Теперь же Фиона чувствовала себя совершенно одинокой. Ей хотелось домой, к отцу, на волшебный, прекрасный остров Мэн, где она сможет упасть на зеленом холме, взглянуть в бездонное синее небо и забыть наконец про все свои невзгоды. Из ее сердца и памяти уйдет любовь к Торну, чувство, которое принесло ей столько мук. Уйдет все, и все забудется, и Фиона снова станет прежней — спокойной и искусной целительницей, и жизнь ее потечет спокойно и просто.

Торн снова возился возле очага. Он растапливал в кастрюлях снег. Когда вода согрелась, Торн обернулся к Фионе и сказал: