Викинг

Пришлось Нибуру во главе своего разгромленного войска укрываться в огромном родовом замке-крепости, где к конту вновь вернулось хорошее настроение. Припасов в замке хватило бы и на год осады. На площади бил родник, укрытый каменным навесом. Ко всем родичам были посланы гонцы с просьбой о помощи. А главное — викинги никогда не славились умением брать крепости. Далеко им было в этом деле до французов или итальянцев, не говоря уже об арабах. Могут, конечно, начать осаду. Ну и пусть: до зимы, может, и досидят, а там уберутся как миленькие.

А ярл, похоже, действительно решил взять осажденных измором. Правда, его люди почему-то в основном расположились с одной стороны замка и, казалось, были куда больше заняты охотой в принадлежащем конту лесу. Словно они поставили перед собой цель истребить всю обитавшую там дичь. Однажды на равнину перед замком охотники выгнали громадного тура. Навстречу ему с боевым топором в руке бесстрашно двинулся ярл. Заметив перед собой одинокого противника, тур бросился в атаку. Казалось, еще миг — и он насмерть затопчет такого маленького по сравнению с ним человека. Но в последний момент Гунарссон ловко отскочил в сторону и взмахнул топором. Толстенная шея оказалась начисто перерубленной одним ударом. Тысячекилограммовая туша грянула на землю у ног берсерка, голова с огромными рогами, нелепо кувыркаясь, отлетела в сторону.

Нибур, наблюдавший эту картину со стен своего замка, был страшно поражен и напуган. Срубить туру голову одним ударом — такого он и представить себе не мог. Какое счастье, что неприступная твердыня защищает его от этого страшного человека с его ужасным оружием.

Прошло лето, настала осень. Викинги непонятно зачем все еще оставались у стен замка. Их было так мало, что осажденные без проблем общались с внешним миром. Правда, пару раз северяне вяло ходили в атаку, но были отброшены даже не дойдя до стен. Но однажды земля у внутренней стороны стены как-то странно зашевелилась, затем опала куда-то вниз и из образовавшегося отверстия на поверхность стали быстро выбираться викинги. Подкоп. Об этом никто из осажденных даже не подумал. Просто не представляли себе, что норманны знакомы с таким способом покорения крепостей.

Конт Нибур вел себя словно агнец, обреченный на заклание. Парализованный страхом, он даже не пытался вытащить из ножен меч. Перед ним стоял ярл Гунарссон. В руках у ярла был топор. Тот самый, которым он одним ударом снес туру голову…

Викинг чувствовал, что пришло время хотя бы ненадолго сменить тактику, разделаться с очередной жертвой совершенно необычным способом, чтобы сбить с толку своих противников, привести их в полную растерянность. Что же касается самого объекта, то он уже был выбран. Верный своим принципам Викинг чередовал охоту на авторитетов с ликвидацией финансовых опор группировки. После смерти Репьева главной такой опорой был господин Соболев. Он не только значительно пополнял казну Седого, но и являлся главной надеждой пахана в будущем — при переходе к легальному и полулегальному бизнесу.

Господин Соболев каким-то боком оказался причастен к добыче никеля, имевшей место за сотни километров от Глотова. Как удалось бывшему советскому деятелю уездного масштаба внедриться в такое доходное дело — не знал почти никто. Ясно было только, что без силовой поддержки, оказанной Седым, Соболеву там ничего не светило. Как и большинство предприятий, выдающих на гора продукцию, пользующуюся спросом на Западе, и потому акционированных якобы трудовыми коллективами, а на деле принадлежащих кучке воров, никеледобытчики пользовались массой всяческих льгот и налоговых послаблений, в обмен на которые щедро обещали государству поставлять из-за рубежа нужную стране продукцию. Государство, уже привыкшее кормиться обещаниями и искренне недоумевающее, почему этому никак не научится народ, меланхолично наблюдало за тем, как ценнейшее сырье бесследно исчезало, перевалив за бугор, и интеллигентно не вмешивалось.

Соболев занимал не самое главное, но наиболее стабильное место среди истинных владельцев никелевого Клондайка. За неполных два года трех его коллег, в том числе и председателя правления, убили, еще на двоих были совершены покушения. Соболеву даже не угрожали. Видели, что человек занимает именно то место, которое соответствует стоящим за его спиной силам, и ни на что больше не претендует. К тому же хитрый мужик большую часть времени проводил в родном городе, покидая Глотов только в случае крайней необходимости. Здесь между ним и Седым не то чтобы царила обстановка взаимного уважения и любви — как можно любить человека, с которым приходится делиться деньгами, да еще свободно конвертируемыми — но имело место понимание нужности друг друга в конкретном серьезном деле. Так они и жили.