Викинг

И уже совсем странное произошло во время разгрузки в арсенале «консервов». Перстню было не управиться с тяжеленными ящиками, в которые упаковали товар, и ему выделили напарника. Молодой парень либо был слишком глуп, либо свято верил в загробную жизнь. С удивлением и восхищением рассмотрев расставленное повсюду оружие, он принялся носить тяжеленную тару, весело насвистывая при этом. А Перстню вдруг стало до боли жаль его, такого молодого, полного сил и оптимизма. Он бы мог прожить еще черт знает сколько лет, но, оказавшись опасным свидетелем, вряд ли дотянет до сегодняшнего вечера. И не было в том никакой вины парня. Просто срочно потребовалось спрятать «товар», а юнец оказался первой «шестеркой», попавшей под руку. Перстню вдруг страстно захотелось спасти парня, увести его подальше от рокового выстрела, на какое-то время он даже отождествил его с погибшим сыном. Но когда волна эмоций схлынула, Илья Семенович с необычайной ясностью понял, что Михаил мертв, тут же потерял всякий интерес к дальнейшей судьбе парня, и снова все его существо заполнило только одно желание — отомстить, причем, как можно скорее.

Но самому Перстню было не справиться, а Долгорукий обещал помочь только тогда, когда Илья Самойлович сумеет заслужить право на месть. Оставалась единственная возможность ускорить дело — уступить москвичам арсенал и полностью устраниться от участия в их делах. Что он при этом теряет? Деньги? Но уже имеющихся с лихвой хватит на то, чтобы безбедно прожить остаток дней. А если потом объявятся наследники, то Илья Самойлович будет даже рад, что каким-то малознакомым личностям, погнавшимся за жирным куском, на деле достается пшик. Что еще? Власть, авторитет? Чепуха. Недаром большинство великих авантюристов, дорвавшихся до самых вершин, тот же Наполеон к примеру, стремились сделать свою власть наследственной. Без этого она, особенно на старости лет, не так сладка.

Но, распрощавшись с арсеналом, не превратится ли он, подобно тому парню, в ненужного свидетеля? Да, превратится, но предварительно подстраховавшись, он сделает так, что мертвый будет в тысячу раз опаснее, чем живой.

Однако прежде чем расставаться с арсеналом, Перстень решил прояснить одно настораживающее его обстоятельство. Почему Долгорукий назвал убийцей сына Седого? Ведь у Ильи Самойловича с паханом были ровные отношения. Может, москвич назвал его имя, опасаясь, что с Жерехом Перстень решит покончить сам? Или Седой чем-то сильно не угодил Долгорукому, и он решил убрать пахана, заодно утолив жажду мести Перстня? Но почему тогда москвич не торопит с разборками? Неужели и в самом деле Седой?

И Перстень задумал разобраться в этом деле. Точнее, как говорят урки, взять пахана на понт. Тем более, что имелся отличный повод. Последующие события как-то отодвинули в тень нападение на арсенал, но ведь сам по себе это был факт из ряда вон выходящий, и, несмотря ни на что, данный вопрос следовало прояснить. Улучив момент, Перстень лично нагрянул к Седому:

— Хотелось бы знать, с чего это твои люди полезли с пушками на мою собственность?

Седой аж опешил от такой наглости. Хоть и находящееся под опекой, но по уголовной табели о рангах существо невысокого чина осмеливается предъявлять претензии вору в законе. Да и не известно, нужен ли еще Перстень своим покровителям. Но Илья Самойлович отлично знал, на что идет, заранее все просчитал и предупредил вспышку ярости пахана небрежно замаскированной угрозой:

— Ты невольно не только меня, но и таких людей затронул, что, если они об этом узнают, мне не сдобровать, а тебе и подавно. Так что лучше нам самим разобраться и в случае чего доложить: мол, все улажено, инцидент исчерпан, виновные наказаны. И не вздумай лгать — только хуже будет… Так в чем там дело?

Если бы у Седого было время на обдумывание, он бы в конце концов сообразил, как ему выйти сухим из воды — свалить все на Жереха, ненавидящего, как всем известно, бывшего антиквара. Но Перстень наседал с такой непоколебимой уверенностью, что Седой буквально физически ощутил присутствие за его спиной мощных сил. И пахан не выдержал, раскололся, сказал хоть и не всю правду, но большую ее часть:

— Мы за гадом одним охотились, который замочил наших кентов, ну, ты же слыхал об этом. И кто-то из «шестерок» сказал, будто видел, что он на твоем полигоне залег. Я, конечно, послал ребят. А как их встретили — сам знаешь.

— Ну а что с «шестеркой» той?

— Наказали, — сказал Седой, дав понять, что на разговор с главным свидетелем рассчитывать уже не приходится.

Именно этого Перстень и ожидал. Значит, врет пахан, не говорит о том, зачем ему понадобилось штурмовать арсенал. Ну и черт с ним. Главное — Седой признал сам факт нападения. А раз он осмелился замахнуться на арсенал, значит, вполне мог и убить сына. Но почему? Ведь они с Седым никогда не враждовали. Что толкнуло пахана на такие неожиданные действия?