Викинг

Теперь несколько раз в неделю по каналу выступали политические лидеры. Перед и после их выступлений разыгрывались призы, которые мог получить любой телезритель. Постепенно люди привыкли к регулярному промыванию мозгов. И когда один из этих политиков в нескольких передачах повторил, что если бы ему не ставили палки в колеса, глотовчане через год-другой зажили бы не хуже парижан или римлян, некоторые начинали верить. Стоит ли говорить, что все эти политики либо вели общие дела, либо зависели от Седого.

Канал функционировал бесперебойно. Лишь однажды произошло событие, едва не сломавшее отлаженный ритм. Как-то у здания, где располагалась телестудия, притормозил сравнительно новый «Форд». Из него выскочили четверо крепких ребят с угрюмыми лицами и целеустремленно двинулись внутрь. Недолго побродив по коридорам четвертой власти, гости вломились в главную комнату студии, где кроме двух юнцов — основателей телеканала, находилась и одна из дамочек — специалисток по интервью.

— Что, не ждали? — поинтересовался один из четверки, похоже, главный.

Глупо отвечать на подобные вопросы — теледеятели промолчали. Впрочем, гости и не ждали ответа. Они ходили по комнате, бесцеремонно разглядывая понравившиеся им вещи и искоса посматривая на симпатичную даму.

— Она у вас работает? — наконец спросил один из визитеров.

Оба теледеятеля, не сговариваясь, отрицательно замотали головами. Приезжие истолковали это отрицание по-своему.

— Значит, боевая подруга. Чья?.. А, неважно. Трахнуть ее, что ли. В счет долга.

Дамочка, сидевшая в кресле, демонстративно закинув ногу за ногу, сразу почувствовала, что приезжие не шутят. Она попыталась натянуть тот мини-лоскуток, который по недоразумению назывался юбкой, на колени, но с таким же успехом можно было бы попытаться спрятать слона в мышиной норке.

Незваные гости какое-то время с интересом следили за ее напрасными потугами.

— Не хочет. А может, своих хахалей стесняется? Ну-ка, мужики, ноги в руки — и чтоб через час вернулись с деньгами.

— Не надо, ребята. Это наш клиент, могут быть неприятности.

— Врет, козел, — тут же среагировал один из приезжих, но поступательное движение к даме приостановилось.

— Что это за сброд здесь шатается? — все так увлеклись выяснением отношений, что не заметили, как вошел Угол, один из помощников Седого, отвечавший за весь легальный бизнес, в том числе и за телевидение. Рядом с ним стоял лопоухий мужчина лет пятидесяти — очередной политик, которого и поджидала атакованная приезжими дамочка.

Угол держался властно, что получалось как-то само собой, выработавшись за последние годы. Гости это сразу почувствовали, поэтому не стали лезть на рожон, пытаясь просто отстоять свои права.

— Тут ребята нам задолжали, а отдавать не хотят. Вот мы и приехали стрясти должок.

— Так вы залетные! — воскликнул Угол, вглядевшись в их лица. Ну, сосунки, совсем оборзели. Пошли со мной. Кстати, — поинтересовался он, зная, какие методы используются при выколачивании долга, — они здесь ничего не крушили?

— Не успели, — ехидно заметил один из телевизионщиков, почувствовав себя в безопасности.

Из разговора с визитерами выяснилось, что именно они снабдили глотовских теледеятелей стартовым капиталом. Часть долга те уже успели вернуть, но попав под Жереха, выплаты прекратили. Кредиторы их долго не беспокоили, только «включили счетчик». И когда наросла солидная сумма, прикатили разбираться, не удосужившись провести разведку. И попались, как кур во щи. Правда, Угол заставил телевизионщиков вернуть залетным долг — ясное дело, без «счетчика», но тут же большую часть денег забрал в виде штрафа.

— Чтоб в следующий раз не пытались проскочить на авось, а разбирались по понятиям.

Но если тогда, узнав о происшествии, Седой лишь улыбнулся, то сейчас ситуация, тоже связанная с телеканалом, доводила его до бешенства: синим пламенем горела одна из самых важных программ этого года.

Дело в том, что Седой задумал сделать передачу о снижении уровня преступности в Глотове. Эта идея настолько запала ему в душу, что он лично просмотрел сценарий и уговорил принять участие в передаче одного милицейского начальника. А ведь раньше пахан ограничивался лишь общими указаниями. Седой даже сводку происшествий по городу изучил, чтобы указать своему корешу в погонах, на каких разделах не стоит заострять внимание. Больше всего пахан предлагал упирать на тот факт, что за последнее время в городе произошло всего два убийства, причем, оба бытовые, раскрытые, что называется, по горячим следам. Ну, тюкнул сгоряча муж жену молотком по голове, ну, чиркнул сосед соседа ножиком — так преступники здесь не виноваты, пить меньше надо. Зато реже стали грабить, насиловать, наносить тяжкие телесные повреждения. Еще чуть-чуть — и в городе воцарятся тишь да благодать.

Передача была почти готова и уже проанонсирована, когда началось нечто невообразимое. Три убийства меньше чем за неделю, два из них нераскрыты. И не какие-нибудь внутрисемейные дрязги, а чистой воды уголовщина. Весь город говорил об этом. В такой ситуации не могло быть и речи о выходе передачи в эфир.