Викинг

— Знаю, знаю, — сокрушено махнул рукой завлаб. — Только вы ошибаетесь. За это время ваша работа еще как сдвинулась с места. Только в обратном направлении. Видите ли, научная информация имеет неприятную особенность быстро устаревать. После вашего ухода придется посадить за отчеты Гучкина. А вы знаете, что у него диссертация почти готова. Только, Боже упаси, не подумайте, что я пытаюсь взывать к вашей совести. Ни в коем случае. Вы молоды, сильны, здоровы. Было бы глупо в такой ситуации упустить подвернувшуюся возможность.

Завлаб подтянул к себе заявление и с видимой неохотой поставил внизу автограф.

— Вот кто будет этому точно рад — так это наша бухгалтерия! — выпалил он возмущенно.

Викинг с облегчением выскользнул из кабинета. Он опасался, что завлаб станет интересоваться, какую именно работу он себе нашел. Конечно, некая правдоподобная ложь на этот случай была припасена, но, к счастью, обошлось без нее.

Итак, он ввязался в бой, но, как оказалось, во многом был к этому бою не готов. Хорошо еще, что имелось время на исправление собственных ошибок. Первым делом следовало хоть немного обезопасить родителей на тот случай, если уголовники сумеют его выследить. Он обязан как можно скорее переехать на квартиру деда, а старика отправить на свое место. Конечно, в той игре без правил, которую он затеял, не существовало стопроцентных гарантий чьей бы то ни было безопасности, но так он хотя бы выводил своих близких из окопов передовой линии, отправляя их во второй эшелон.

Мать, узнав о переезде, истолковала его по-своему, чисто по-бабьи.

— Ты бы хоть познакомил нас с ней. Зачем скрывать, мы же тебе только добра желаем.

— Кого ее, мама? — в сердцах бросил Викинг.

— Ну, сынок, что ж мы, совсем из ума выжили… Не понимаем, зачем ты все это затеял.

— Да ладно тебе, мать, — вмешался отец, понявший, что все не так просто. — Захочет — познакомит. Ты лучше подумай, как мы твоего отца принимать будем.

Теперь предстояло договориться с дедом. И хотя Глеб наверняка знал, что старик не станет задавать глупых вопросов и выполнит любое желание внука, решиться на этот разговор ему было гораздо труднее, чем на предыдущий.

Викинг заявился к деду как раз вовремя — тот устроил генеральную уборку. Поэтому лишь где-то часа через два, расстилая собственноручно выбитый ковер, Глеб изложил свою просьбу. Дед, устало присев на кресло — все-таки сказывались прожитые годы — минуту-другую подумал и спросил:

— Надолго?

Да, как и предполагал Викинг, дед не задавал ненужных вопросов. Только по существу.

— Думаю, на месяц-полтора. Но не исключено, что на все лето.

— Ладно, — согласился старик и, улыбнувшись, добавил. — А я как чувствовал, что надо привести квартиру в порядок.

Сборы были недолгими. Все, что надо, поместилось в одну объемистую сумку. Напоследок старик полез за висевшими на стене старинными часами.

— Дед, оставь, зачем они тебе? — воскликнул Викинг.

— Этим часам двести лет.

— Тем более. Еще сломаются в дороге.

— Ты не забыл, что для берсерков священным числом было девять? — спросил старик, снова усаживаясь в кресло, и не дожидаясь ответа, продолжил. — Эти часы почти два столетия тому назад привез из Швеции один наш далекий предок. Часы отличались удивительной точностью. Впрочем, и сейчас они идут минута в минуту. Но ровно за девять дней до смерти старейшего в роду они останавливаются, перед этим ударив девять раз. Я уже стар, но еще не все сумел передать тебе. Часы могут подать мне знак, что надо успеть рассказать хотя бы о самом главном.

Так они и добирались до родительского дома: Глеб с большущей сумкой и старик, державший часы бережно, как младенца. Упаковав свои нехитрые пожитки, Викинг на прощание успокоил мать:

— Не волнуйся, вздумаю жениться — дам тебе знать.

Вернувшись в дом деда, он первым делом выдвинул один из ящиков секции, убедился, что хранившиеся там далеко не безобидные предметы на месте. Ликвидация Махно и его охранников поставила Викинга перед новой проблемой. Всех троих, а также Фрола он уничтожил голыми руками. Правда, тела найдут далеко не сразу, но так действовать больше нельзя. В дальнейшем он просто обязан создать полное впечатление того, что каждое новое убийство совершалось другими людьми. Неплохо было бы кое-кого и подстрелить, хотя разум и восставал от одной мысли о ношении огнестрельного оружия. Ствол — не кастет, если попадешься в руки милиции, ссылками на необходимость самообороны не отделаешься.