Викинг

Мой сын крепко сдружился с юным Труворычем, причем был в этой паре абсолютным лидером. И для Вильда, и для остальных варяжат. Как-то так получалось, что он не только мгновенно находил с ними общий язык, но и автоматически оказывался в позиции старшего по званию. Впрочем, он и был старшим, хускарлом среди дренгов. С его подачи все мои варяги теперь активно упражнялись не только в канонических искусствах – работе в строю, поединках, метании копий и т. п., но и в стрельбе из лука. И благодаря унаследованным от родителей воинским способностям довольно быстро прогрессировали, легко сравнявшись по уровню с лучшими из кирьялов. А ведь последние и обучение начали раньше, и охотничьи навыки имели в базе.

Все же грустно, что Бури отказался учить меня. Вот было бы славно, если б я овладел стрельбой хотя бы на уровне Зари!

Впрочем, пару-тройку простых вещей мой азиат всё же до меня довел, так что я всё равно улучшил свои показатели процентов на тридцать и вполне мог потягаться с каким-нибудь ярлом в искусстве охоты на зайцев, к примеру.

А я не раз вспоминал крылатую фразу одного моего тренера по стрельбе из короткоствола: «Настоящий мастер – мастер во всём».

Наверное, я пока не настоящий мастер. Но если им стану, то непременно включу стрельбу в список мастерских достижений.

Лед сошел, море расчистилось, и я снова начал высылать наблюдателей на скалы у входа в залив. Теперь ничто не мешало свеям еще разок попытаться спихнуть меня с «королевской» горки. И будь я на месте их конунга, сделал бы это непременно. Причем сразу, пока ко мне нет доступа возможным союзникам. И – всей силой, чтобы решить вопрос раз и навсегда.

И когда я увидел сначала поднимавшийся над скалами дым, а потом – спешащую к крепости лодку, то приготовился к очень плохим вестям.

Глава 44 Снова вместе

Приготовился, да. Но, как оказалось, волновался зря. В залив вошли всего два корабля: кнорр и драккар. Они прошли, не задержавшись, мимо Сохроева городка и, лавируя между редких льдин, нацелились прямо на наш остров.

Едва мне сообщили об этом, я поспешил к стене и, оказавшись наверху, тут же опознал оба корабля.

Первым шел «Клык Фреки», за ним – кнорр, который забрал с собой Медвежонок.

А сам Медвежонок балансировал на борту драккара и приветственно махал рукой.

Он тоже меня увидел.

– Как я рад, братец, что враги не отправили к воронам твою мелкую тушку! – рычал Свартхёвди, лупя меня лапами по спине.

– И ты, медведь волосатый, решил сделать то, что не удалось свеям! – проворчал я, выворачиваясь из дружеского захвата.

– Я не медведь, я – Медвежонок! – внес поправку Свартхёвди и захохотал.

И я тоже рассмеялся. Этой зимой нам здорово не хватало друг друга.

Мне – его поддержки, ему – наших проблем.

С момента нашего расставания жизнь моего названного брата текла на удивление гладко. Ему ни разу даже не удалось толком подраться. Разве что зимой сбегал на лыжах в хорошей компании на «большую землю» и ободрал пару деревенек. Исключительно для развлечения.

Историю наших разборок со свеями Свартхёвди слушал, выпучив глаза и завистливо облизываясь. Он уже пожалел, что уехал.

– Сколько, говоришь, их было?

– Двести двадцать один.

Не верит.

– Медвежонок! – укорил я. – Ты сомневаешься в моих словах?

– Нет, но…

Он в одиночку способен завалить десяток и больше. При благоприятных обстоятельствах. Но это сложная арифметика. Двадцать берсерков создадут серьезные проблемы двумстам викингам. Но если те в строю, то я бы точно поставил на них, а не на детишек Одина.

– Двести двадцати один. Больше половины – опытные хускарлы.

– Но как?

– С помощью головы. И луков.

Я рассказал об использованной рейдерской тактике. Не забыв упомянуть эпизод, когда Гуннара и Сёлви Лепёшку прихватили восемь свейских ветеранов. Да, Лепешка при этом погиб, но Гуннар и Вихорёк положили всех, хотя минимум половина из семи была ничуть не хуже моего норега, а может, и получше.

Свартхёвди лишь головой мотал. Не верить мне он не мог, но в его понимании лучники – это так, вспомогательные войска, не способные по-настоящему влиять на победу. Ее определяет тяжелая пехота.

Однако мой побратим хоть и выглядит тупым громилой с медвежьими глазками, мясистым носярой и мощной волосатой челюстью, но соображает отлично. И это даже без поправок на молодость.

– В этом что-то есть, – проговорил он. – Помню, помню, как ты гонял дренгов с луками. Поначалу выглядело неплохо. Но то были наши, сёлундские парни, а это же лесовики. Даже лучшие их них – смазка для киля[249].

Я усмехнулся:

– То – я, а то – Бури. Хочешь увидеть разницу?

– Шутишь? Еще как хочу!

– Тогда пойдем.

– Ого! А ты их неплохо приодел! – одобрил Медвежонок, когда наш кирьяльский отряд выстроился для «инспекции».

– Они сами приоделись, – возразил я. – Помнишь Водимира?

– Еще бы!

– А теперь забудь.

– Ты его убил?

– Можно сказать и так. Урод украл Зарю.

Историю наших ладожских приключений я приберег для вечернего пира.

– Я многого не знаю, – заметил Медвежонок. – Но, думаю, ты расскажешь. Потом. Что ты мне хотел показать?