Викинг. Бог возмездия

– Ты хотел, чтобы я сказал, что мы с ярлом Рандвером враги, так ведь? И что я мечтаю, чтобы он свалился за борт своего корабля, и награбленное им серебро утащило его на дно? На самом деле, я ничего против него не имею. Он не обещал мне награду за то, чтобы я закрыл глаза на его интриги с конунгом Гормом, направленные против твоего отца. Клянусь тебе, я узнал о них уже когда все произошло.

Из его слов Сигурд сделал вывод, что другие могущественные люди выиграли от смерти его отца.

– Но ярл Рандвер не просил у меня людей, чтобы помочь ему занять кресло твоего отца, и я благодарен ему за это, потому что мне было бы трудно ему отказать, поскольку мы находимся совсем рядом с Хиндерой. – Он покачал головой. – Если ты пришел в надежде заключить союз против твоих врагов, ты будешь разочарован, юный Сигурд. – Он улыбнулся, хотя его глаза оставались серьезными. – Я не хочу тебя оскорбить, но никто не станет связываться с юнцом, у которого еще только начала расти борода, чтобы выступить против ярла и конунга, – даже другой юнец с жесткими глазами, как у тебя. – Он холодно посмотрел на Хагала. – Если Песнь Ворона дала понять, что я помогу тебе вернуть торк отца, ты должен утопить его во фьорде за то, что зря потратил время.

– И наш эль, – добавил Эйд.

– Ладно тебе, Эйд, ничто не мешает нам быть хорошими хозяевами. Знаешь, что, я совсем не хочу, чтобы этот юноша и его друзья покинули мой дом и рассказали всем, что я не оказал им гостеприимства.

– Я могу сделать тебя богатым, Гуторм, – сказал Сигурд.

Коротко. Просто.

– Ты можешь сделать меня мертвым, мальчик! – прорычал карл, отбросив доброжелательный тон.

– Проваливайте туда, откуда пришли, – добавил Эйд.

Улаф со Свейном оттолкнули назад свои скамьи и встали, ощетинившись и приготовившись к схватке. Эйд, Альвер и еще несколько человек тоже вскочили на ноги, а женщины и мужчины, сидевшие в дальних концах зала, замолчали, ожидая кровопролития. Но острые клинки, несущие смерть, в доме Гуторма были в руках только его людей, и Солмунд, который продолжал сидеть, выругался, уверенный, что они погибнут тут – и ради чего?

– Могу я поговорить с тобой, Гуторм? – прозвучал голос Хагала, который поднял руки и раскрыл их так, чтобы показать, что в них нет даже столового ножа.

– Правильно, Песнь Ворона, давай, улетай отсюда, – проговорил Локер и помахал в воздухе руками, как будто хотел его отогнать.

Но один из людей Гуторма стоял между Хагалом и своим господином, держа руку на рукояти меча.

– Всё в порядке, Ингел, – сказал ему Гуторм. – Не стоит вспарывать ему живот за то, что он ни разу не упомянул тебя в своих историях. Мы всегда здесь рады Песне Ворона.

Хагал поблагодарил его кивком, когда Ингел отошел в сторону. Гуторм встал и предложил скальду отойти за гобелен, отделявший дальний конец зала от остальных помещений.

– А вы убирайтесь отсюда, пока кто-нибудь не пострадал. Я не допущу, чтобы в моем медовом зале пролилась кровь.

– Медовый зал? Ха! – пробормотал старый Солмунд, обращаясь к своей чаше с элем.

Сигурд знаком показал друзьям, чтобы те сели, и они послушно опустились на скамьи, хотя Улаф не удержался и наставил на Эйда палец, показывая, что они еще не закончили.

Альвер рявкнул служанке, чтобы та наполнила чаши гостей, что выглядело чем-то вроде перемирия, и Сигурд отсалютовал ему своей чашей, чтобы показать, что он это оценил, а остальные в зале вернулись к разговорам, как будто ничего особенного не произошло.

Когда Гуторм и Хагал вернулись на свои места, Сигурд сразу понял, что скальд рассказал карлу о том, что произошло на болотах Тау. Это было написано на лице Гуторма, который переводил взгляд с Асгота на Сигурда. Не каждый день в доме человека вроде Гуторма появляется годи, тот, кто разговаривает с богами, – что совсем ему не нравилось.

Но, по крайней мере, теперь он понял, что Сигурд всерьез относится к тому, чтобы отомстить людям, предавшим его отца. А то, что он решил подвесить себя на дереве и остался в живых, говорило о благосклонности Одина или железной воле, что очень полезно знать. Иными словами, Гуторм станет задавать себе вопрос: а вдруг Одноглазый действительно присматривает за Сигурдом и его кровной местью?

– Наш друг Песнь Ворона поручился за тебя, Сигурд. Он рассказал мне о твоей жертве. Такие вещи непросто осознать вот так, сразу, однако я вижу теперь, что совсем недавно ты перенес тяжелые испытания.

Сигурд знал, что глаза у него глубоко запали, а лицо все еще худое, как у волка. Но теперь Гуторм, по крайней мере, знал, что он не страдает от какой-то серьезной болезни или просто слаб.

– Чудо, что ты остался в живых, – продолжал Гуторм. – Провисеть на дереве девять дней? О таких вещах рассказывают возле очага зимними вечерами. Я уверен, что Хагал уже начал сочинять историю о твоем подвиге.