Викинг туманного берега

Некоторое время Эваранди слышал только стук ложки о миску. Да, Эйрик умеет готовить мясо! Да и каша ему удалась…

Потом лишь шум волн доносился да треск веток, сгоравших в костре. На огонь Костя старался не смотреть, а то переведешь взгляд в ночь и даже тени врага не увидишь.

С севера задул ветер, и сосны сразу ответили слитным шорохом.

Плющ нахмурился.

Он не знал толком, что ему делать, как освободить Эльвёр. В принципе, и вся команда Хродгейра знала не больше. Викинги рассчитывали на случай.

Беловолосый, когда услыхал извечный вопрос «что делать?», пожал плечами. «Откуда ж нам знать, – резонно заметил он, – как там все повернется? Ни один охотник не думает о том, как ему ловить зверя, все будет ясно в лесу».

Константин вздохнул. Все правильно, но…

Мысли в голове ворочались все туже, они будто густели.

Встав, Эваранди встряхнулся. Походил, набираясь бодрости.

Через час борьбы со сном Костя стал проигрывать. Зато и мысли всякие не одолевали.

Взошла луна. Она ярко светила в разрывах туч, то выбеливая траву и хвою, то нагоняя тень.

Темный силуэт чужака вырос за угасшим костром. Костя обомлел, не разумея, во сне это или наяву. Он пошарил рукой по колючей хвое, пытаясь нащупать сигнальный рожок, а чужак между тем замахнулся копьем, собираясь пригвоздить дозорного.

Неожиданно копейщик сильно вздрогнул, замычал от боли и рухнул ничком. В его широкой спине трепетало древко стрелы.

Рука Кости нащупала рожок, и непослушные губы выдули сиплый прерывистый звук. Этого было достаточно – часовой на кнорре живо поднял всех.

Шума и гама не было – все знали, что и как делать. И делали, не мешая друг другу.

Эваранди подбросил на угли ворох сухой травы, та вспыхнула, и в костер полетела охапка хвороста. Стреляющий треск горевших веток глушил шаги.

Костя отступил в тень, доставая меч, смотрел по сторонам – и ничего не понимал. Тот, кто едва не насадил его как жука на иголку, лежал мертвым, но кто стрелял? Дозорный с корабля?

Нет-нет, дежурить выпало Вагну, а стрелок из него никудышный.

Да еще с покачивавшегося кнорра, снизу вверх… Господи, о чем, вообще, речь? У Вагна и лука-то нет! Тогда кто?

Резкий голос Йодура послышался из-за скалы:

– Держи их!

– У них лодка!

– А у нас – дротики! Хадд!

– Попал, попал!

– Берси!

– Я его подстрелил. Того, что на корме сидел.

– А третий где? Там должен быть третий!

– Он здесь! – крикнул Костя. – Дохлый!

– Тогда – всё! – довольно сказал Хродгейр. Беловолосый поднялся к закутку, где горел костер, и небрежно перевернул труп.

– Ингерман, – буркнул он. – И кто его?

Йодур с удивлением повертел в руках длинную стрелу с граненым наконечником.

– Не наша, – вынес он вердикт. – Что ж они, своего порешили?

– Может, в темноте не заметили? – предположил Эваранди.

– Хм… Попали-то метко – в сердце… Свейн! Поди-ка сюда…

Копыто поднялся и принял в руки стрелу.

– Странно… – нахмурился он. – Стрела-то весинская. Веси-то чего тут делать?

– Ладно, – махнул рукою Беловолосый. – Кто нам не нужен, мы тех убрали. Пошли спать, Эваранди.

– Да я лучше здесь, у костра.

– Как хочешь, нам же места больше, хе-хе… Хвитсерк, твоя очередь. Перед рассветом тебя сменит Рауд.

И вот снова шум утих. Только костер потрескивает, сосны шуршат да волны плещут.

Плющ устроился на лапнике так, чтобы костер спину грел. Закрыл глаза, решив тщательно обдумать тайну стрелы, применяя метод дедукции. И уснул.

Глава 13. Константин Плющ. Один плюс один

Гардарики, Альдейгьюборг. 29 мая 871 года

– Хватит дрыхнуть, – разбудил его добродушный и странно знакомый голос. – Подъем!

Костю подкинуло. Протерев глаза обеими руками, он вытаращился – напротив, по ту сторону костра, сидел Валерка Бородин и ухмылялся.

Он был во всем кожаном – сапоги, штаны, длинная рубаха, расшитая спереди речным жемчугом, с длинной бахромой по швам (это чтобы кожаная одежда быстрее высыхала после дождя).

Здорово отросшие волосы почти доставали плеч.

Рядом ухмылялся Хадд, хорошо помнивший Валерку – Роскви.

– Ты? – выдавил Костя.

– Я, – не стал скрывать Бородин и продолжил по-русски: – Что, решил, как герой-одиночка, не делиться славой?

– Не болтай ерунды, – пробурчал Эваранди. – У тебя, между прочим, жена и дите, и я меньше всего хотел бы сообщать им о том, как ты погиб смертью храбрых.

– Ну да, конечно. А о тебе плакать некому, и пусть никто не узнает, где могилка твоя. Дурак ты…

– Сам дурак. Это не твой ли парус маячил на горизонте?

– Мой, наверное. Мне дед помог, пристроил к одному нищему ярлу, Гутторму, что отправился за длинным рублем… э-э… то есть за плавленым эйриром[33] к Рюрику. Ну и я с ним.

– Фигня какая-то, – пробурчал Плющ. – Ты-то здесь!

– Да мы почти в одно время с вами пороги проходили. Ясно же, что вы где-то остановитесь. Ну не на берегу же! Поискали и нашли.

– На драккаре? – подивился Хадд. – У Гуттормаярла скейд.

– Да не, мы на лодку пересели.

– Ночью стрелял тоже ты?

– Не я! – расплылся в улыбке Валерка. – Линду.

– Кто-кто?