Викинг туманного берега

Правда, Эваранди удивляло отсутствие не окон и дверей, а печи. Это казалось невозможным – в этом времени печь была уважаема, ее ставили в лучшем – «красном» – углу, как обиталище огня, тепла и света. А тут не то что печки – даже обычного очага посередке не наблюдалось, и дымогон наверху не дырявил крышу. Странно.

Наверное, из-за близости Эльвёр Костя подрастерял обычную свою осторожность. Нет, дом показался ему подозрительным, но он отмахнулся от юрких мыслишек – просто глупо ночевать в лесу, в сыром шалаше, когда тут сухо и от ветра защита. И от дождя.

Расседлав коней, Плющ пустил их пастись, а нехитрый скарб затащил под крышу. На полу спать будет жестко, поэтому он наломал охапку веток – будет как импровизированная перина. А сверху одеяло.

Темнело, но Костя не стал разжигать костер. Четвероногих хищников огонь, может, и отпугнет, но вполне способен приманить двуногих.

К тому же лошади дадут знать, если станет приближаться чужой, человек или зверь, – у скакунов чутье не хуже, чем у собак.

В потемках поужинали остатками лепешек и копченого осетра, раздобытых у бедного рыбака накануне. Тот, наверное, впервые в жизни держал в руках настоящий серебряный дирхем.

– А здесь тепло… – негромко сказала Эльвёр.

– Лето, – откликнулся Костя.

– Не-ет… Наше лето – холодное. То дождь пойдет, то туманом все заволокет. А здесь даже ливень и тот теплый!

– Юг, – по-прежнему лапидарно сказал Плющ.

– А мы теперь – в Кенугард?

– Ага.

– А Кенугард большой?

– Да какое там… Пара вшивых деревушек.

– А Миклагард? Ты говорил, что мы туда поедем.

– Надо поехать. Миклагард большой, даже очень. Альдейгу видела?

– Ну да.

– Так там тысяча человек живет или чуток побольше. А в Миклагарде – пятьсот тысяч! Там столько же народу, сколько в пяти сотнях Альдейгьюборгов.

Эльвёр замотала головой:

– Не могу себе представить такое число! Оно слишком велико! А ты там был?

– В Миклагарде? Нет, там я не был, но жил в других городах, тоже очень больших. Там, откуда я пришел, таких городов много. А ты бы хотела побывать в моем мире?

– Да! – выдохнула девушка. – Если с тобой, то хоть в Йотунхейм[54]!

Эльвёр прижалась к Косте, ее руки залезли ему под рубаху…

Через несколько минут одежда была скинута и разбросана, а гулкую избу наполнило горячее дыхание и сладкие стоны.

* * *

Ночью Плющ несколько раз вставал, обходил избу кругом, проверял лошадей. Все было тихо и спокойно.

Совершив последний обход перед рассветом, часа в четыре, он вернулся к Эльвёр, прижался и заснул.

Разбудили его лошади. Встрепенувшись, Костя сел, протер глаза и прислушался. Да нет, не приснилось ему – фыркал конь.

Мигом натянув рубаху и обувшись, он тихонько поднялся – и замер. На пороге избы замерли два седобородых деда в длинных, ниже колена, рубахах. Холщовые порты были обмотаны онучами, на ногах лапти. Лица дедов были суровы.

Тот старикан, что стоял слева, негромко стукнул посохом с набалдашником из черепа младенца и строго сказал:

– Почто святилище осквернил?

Эваранди растерялся. Дед говорил на каком-то суржике, мешая древнерусский со славинским, и Костя, для пущего понимания, ответил на той же словарной смеси:

– Святилище? Простите, мы не знали, что это не простой дом. Мы только переночевали тут.

– Трапезничали, – вытянул палец второй дед, – и блудили!

Эваранди хотел было ответить в резком тоне, но его опередил первый дед.

– Мы лишь слуги Семаргла[55],– молвил он, – и прощения будешь просить не у нас, а у бога. Будет Семаргл милостив – останешься жив, а ежели не простит он вины твоей, примешь смерть лютую!

Дед стукнул посохом покрепче, и тут же за спинами жрецов возникли добры молодцы в кожаных доспехах. На поясах у них мечей не было – лишь метательные топорики да здоровенные тесаки. Молодцев было шестеро, один другого шире, и Плющ понял, что сопротивляться бесполезно.

Можно, конечно, устроить показательную резню и пасть смертью храбрых, бросив Эльвёр на растерзание, но так нельзя.

– На коней, – велел один из молодчиков. – Попробуете бежать – стрела догонит.

Костя сжал зубы и молча стал седлать лошадей.

Второй раз в плену! Не слишком ли? А дураком не надо быть.

Он оглянулся на девушку.

Эльвёр не слишком напугалась, ей даже любопытно было.

– Поехали!

«Осквернителей» под конвоем вывели из храма. Дальше путь лежал по тропе, ведущей на юг. Трое добрых молодцев ехали впереди, двое позади, а один рядом с Костей.

Можно было, конечно, направить коня в заросли и скрыться, но парочка за спиной выпустит две меткие стрелы. Да и чаща такова, что не проедешь, впору прорубаться.

– А мы куда едем? – осведомился Плющ.

Конвойный покосился на него и снизошел до ответа:

– В Киев.

«В Киев – это хорошо! – подумал Эваранди. – По дороге…»

Глава 28. Валерий Бородин. Фланговый удар

Кенугард. 25 июня 871 года

Обрыв помалу спадал, и вскоре Роскви взобрался наверх, попадая в дубовую рощу, зеленую и светлую, трава как ковер. Минуя просеку, он увидал в сходившейся перспективе ту самую избу, что стала крепостью для варягов.