Викинги

Такси свернуло налево на узкую гравийную дорогу. Через пару сотен метров машина остановилась возле приходской церкви Норе — красивой церковки из вертикально стоящих бревен. Ее конек был украшен головой дракона — из таких, которыми некогда украшались и носы драккаров. Кровли с крутыми скатами, изящно уложенные одна поверх другой, напоминали не столько нордическое здание, сколько восточную пагоду. Ле Биан расплатился, попрощался с шофером и вышел из машины. Он глядел на церковь и думал о всех, кто заплатил жизнью за желание открыть тайну. Он осторожно открыл дверь и оказался в центральном проходе церковки. Через окна с деревянными поперечинами лился чудесный свет, совсем не похожий на полумрак, окутывающий большинство храмов во Франции. Историк, разглядывая по пути резные скамьи, шел прямо к алтарю, на котором стоял ларец, похожий на средневековые медные раки. Ле Биан осторожно открыл ларчик, и у него перехватило дыхание.

— Вот вы и нашли наконец, что искали, — произнес голос у него за спиной. — Лучше ли вам стало от этого?

Ле Биан обернулся и увидел длинного лысого человека — очевидно, приходского пастора. Должно быть, вид у историка был очень испуганный, потому что пастор сразу стал его успокаивать:

— Не тревожьтесь, молодой человек. Мы здесь от всех людей далеко, зато к Богу близко. Уверен, вы думаете о том, как такое сокровище лежит у нас в храме у всех на виду, просто на алтаре. Надо вам, прежде всего, сказать, что народу здесь очень мало, мы находимся далеко от туристических маршрутов. Кроме того, мое священноначалие прекрасно знает, что мы храним в своих стенах. И оно не трогает меня, потому что ему известно: бывают секреты, которые лучше не предавать огласке. Но вы, я чувствую, сгораете от нетерпения… Ну что ж, достаньте их, рассмотрите получше.

Ле Биан не заставил себя упрашивать. Он вынул из ларца две драгоценности: Крест Господень и великолепный Молот Тора, весь покрытый рунами. «Божий Молот», — подумал Ле Биан, вслух же так ничего и не сказал.

— Христианство наголову разбило языческих богов, — продолжал между тем пастор, — но их война этим еще не окончилась. По правде говоря, такие войны и никогда не заканчиваются. Многие люди с течением времени пытаются раздуть огонь вражды, но всегда находились мудрецы, которые не давали им это сделать. В жизни самое главное — равновесие; не надо его трогать, иначе пробудишь грозных древних демонов… Вот тогда бы мы, пожалуй, и могли увидеть, как землю поглощает Закат богов.

— И одним из этих мудрецов был Роллон? — спросил Ле Биан, обретя дар речи.

— Да, — улыбнулся пастор, — мудрый Рольф Пешеход… Даже гордому Скирниру не удалось разрушить его дело.

— Как и эсэсовцам… — заметил Ле Биан.

— Эсэсовцы ненавидели христианство и были твердо убеждены в разрушительной мощи Божьего Молота, который они называли Антикрестом. Едва-едва он не попал в руки гиммлеровских ищеек, и тогда пророчество исполнилось бы… — вздохнул пастор. — И все же это мы радуемся его воссоединению с Крестом, который вернулся к нам после войны. Надеюсь, вам не слишком обидно, что ваш прекрасный Руанский собор лишился его. Мне случилось там побывать в 1937 году, и у меня, признаюсь, было сильное искушение вскрыть гробницу и забрать Крест… Но не тревожьтесь, я удержался.

— Но как же Молот очутился в этой церкви?

— Приплыв в Норвегию, Скирнир устроил своему родичу пышные похороны по всем традициям викингов. Но Божьего Молота он ему не оставил. Гордец пытался пустить его в ход, но безуспешно, потому что он не был вождем, которого признал народ, а потому и не мог воззвать к Тору, чтобы достичь своих целей.

— И что с ним случилось? — спросил француз.

Высокий пастор ответил весьма неожиданным жестом:

провел пальцем себе по горлу, потом пояснил:

— Предание утверждает, что его зарезали его же люди. Потом они перебили друг друга, чтобы завладеть Молотом. Всего за несколько дней все члены экипажа расстались с жизнью. Все кроме одного, которому и достался пресловутый Молот. Этот самый, единственный, уцелевший в бойне, вбил себе в голову, что должен добраться до Нормандии и отдать реликвию сыну Роллона — Вильгельму Длинный Меч: ведь только он один мог применить его и вернуть норманнов к их древней вере. Однако драккар, на котором он плыл, затонул близ норвежских берегов, и с тех пор много столетий никто не слышал про Молот Тора.

— Одон, должно быть, ничего не знал об этом случае, — заметил Ле Биан, — ведь он считал, что Божий Молот в Увдале. Так или иначе, пророчество с тех пор не могло исполниться.