Викинги

Выше уже упоминалось о Богинях, которых викинги чтили наравне с Богами. Знает скандинавская мифология и воинственных дев. Это валькирии. Слово «валькирии» слышали, кажется, все, но многим ли известно, что в переводе оно означает «избирающие убитых»? Согласно легендам, валькирии носились на своих конях «по воздуху, по морю и по твёрдой земле». Они спешили к полям битв, чтобы помогать героям в сражениях, а среди павших избирать тех, кто был достоин пировать вместе с Богами на небесах. Вот имена некоторых валькирий: Хильд – «битва», Хлёкк – «шум битвы», Сванхвит – «лебяжье-белая». Учёные, изучающие мифологию, обычно причисляют валькирий к категории «низших женских Божеств». Однако в легендах можно встретить высказывания типа: «такая-то была дочерью такого-то конунга. Она была валькирией и носилась по воздуху и по морю. Потом она вышла замуж и оставила битвы…»

В существование валькирий викинги веровали свято. Значит, и «настоящая живая валькирия» вроде Рыжей Девы не должна была уж слишком их удивлять.

Проза и поэзия жизни

В главе «Я и МЫ» говорилось, что брак между молодыми людьми в те времена чаще всего заключался не по обоюдной любви, а в соответствии с интересами семейного клана. В главе «Введение в род» говорилось, что законной женой считалась женщина, «за которую был уплачен свадебный выкуп» – «мунд». В той главе не имело смысла заострять на этом внимание, и я сознательно несколько смягчила выражение подлинника, гласившее: «…купленная за мунд». Тем более что учёные пишут: мунд был не столько платой, как, например, за рабыню, сколько подарком семье, вырастившей невесту, возмещением за её «увод» из прежнего дома.

Так или иначе, молодая девушка, дочь на выданье, была не только членом семьи, но до некоторой степени и её «капиталом». В главе «Не сердись, предок!» показано, что выражение «выдавать замуж» возникло не случайно. Девушка переходила в другой род, а семья получала некоторую сумму – мунд. Без него, кстати, брак не считался законным. Выплачивая мунд, жених тем самым доказывал свою состоятельность, способность в будущем прокормить жену и детей. Существовал определённый минимум: в Исландии – восемь унций серебра, в Норвегии – двенадцать. Этот минимум назывался «платой бедняка». Реальная же сумма выкупа, как легко себе представить, напрямую зависела не только от платёжеспособности семьи жениха, но и от репутации невесты. Поэтому за репутацией девушки довольно строго следили. Справедливости ради сразу же отметим, что забота эта выражалась не столько в ограничении свободы самой девушки, сколько в гонениях на её ухажёров.

Что же считалось предосудительным? Как это на первый взгляд ни странно, – едва ли не всё, что входит в наши нынешние понятия об ухаживании! Посещения, разговоры, подарки, любовные стихи, сочинённые в честь дамы сердца, – за всё это можно было не только схлопотать поленом от разгневанного отца или брата, но даже и предстать перед судом, который мог приговорить к штрафу или вовсе объявить вне закона.

А если за столь усердными изъявлениями чувств не следовало официального предложения, дело могло кончиться и кровной местью: семья девушки считала, что ей нанесено тягчайшее оскорбление.

Особо подчеркнём: речь идёт не об изнасиловании (тут уж закон обрушивался вообще беспощадно), не о добрачных половых связях, не о каком-либо покушении на скромность (существовал целый «прейскурант» штрафов в зависимости от того, какую часть тела посмел лапать злодей). Речь идёт о каком-нибудь вполне, на наш взгляд, невинном стишке в восемь строчек, воспевающем красоту и душевные достоинства избранницы! Почему?

Здесь в который раз надо вспомнить о мифологическом мышлении и как оно влияло на поведение и быт людей.

С точки зрения древних, слово полностью равнялось поступку; словесное оскорбление было, пожалуй, даже хуже оскорбления действием. Почему? Всякому доводилось замечать, как скверно себя чувствуешь, получив в свой адрес «пару ласковых», без особенной разницы, за дело или не за дело. И, точно так же, всякий замечал, как окрыляет похвала. Конечно, это подметили и наблюдательные древние люди. Подметили и объяснили языком мифа.

Любая похвала, говорили они, имеет магическое значение, она привлекает к человеку удачу. А поношение, наоборот, отнимает у него силы, отнимает благополучие. Если же хула или похвала была выражена ритмически организованной речью – стихами, – воздействие возрастало многократно. Так в современной печати ядовитое и меткое четверостишие о политическом оппоненте действует порою сильнее, чем обстоятельная критическая статья.