Викинги Британии

Рассказы многих романтических саг, разумеется, были приукрашены на манер колоритных выдумок средневековых трубадуров. Однако подлинные исторические саги, застывшие, словно среди льдов, в отдаленной норвежской общине в Исландии, полностью сохранили свою безыскусную форму. Плеск воды под веслами и звон меча, ударяющего о щит, звучат в их строках вполне реалистично. В исторических сагах практически нет места вымыслу; по крайней мере, вымыслу намеренному. Рассказчик саги представлял события такими, как он их понимал, и мог черпать материал непосредственно из современного ему контекста. Описание важных событий было занятием скальдов, игравших с большим или меньшим успехом роль своеобразных военных корреспондентов. Оркнейскому ярлу Торфинну Могучему посчастливилось всегда иметь на своей стороне преданных скальдов, которые в стихах вели хронику его дел и слов, сражался ли он на суше или на море, совершал ли набеги на Шотландию или праздновал победу дома. Однако примеров подобного применения мастерства скальдов множество. Олав Святой незадолго до роковой битвы при Стиклестаде приказал трем скальдам, находящимся в его армии, укрыться за щитовым заслоном, то есть в кольце бесстрашных тяжело вооруженных воинов, дабы грядущее поколение располагало впечатлениями о битве из первых рук. Подобно газетному репортажу с рассказами свидетелей уличных происшествий, сага полностью приводит все три версии.

Разумеется, было бы наивным ожидать, что рассказ, передававшийся исключительно из уст в уста, не претерпел бы на протяжении нескольких поколений никаких изменений или искажений. И все же саги, помимо их литературной ценности, оказались при их пристальном изучении на удивление достоверными. Как бы то ни было, но именно они послужили основным источником сведений для данной книги, и мы лишь изредка дополняем их свидетельства материалом других источников.

Глава II Меч и щит

Когда дроты пели и летали стрелы…

Среди персонажей саг нет такого, который был бы столь же пленителен, как берсерк. Необыкновенно сильный, нечувствительный к боли и ранам: трудно было найти лучшего товарища в бою. Несмотря на его рык и пену у рта, репутация его внушала даже еще больший ужас, чем он сам. Саги, рассказываемые у домашнего очага, повествовали о том, как эти герои, случись им прийти в ярость, могли глотать горячие уголья, вырывать с корнем деревья, рассекать человека пополам одним ударом. Конечно, их образ был окружен тайной.