Викинги Британии

К совершенно иному типу принадлежит рассказ о ложной атаке, которая была осуществлена при помощи лодок у Оркнейских островов, но и она может служить иллюстрацией применения военной хитрости на море. Стало известно, что великий Ренгвальд на Шетландских островах готовится нанести удар по владениям оркнейского ярла. Неожиданность – вот что могло быть его главным оружием, и правящий ярл организовал цепь маяков от острова Фэр-Айл и далее на вершинах Оркнейских островов, чтобы они дали сигнал о приближении Ренгвальда. Очевидно, что Ренгвальду, в свою очередь, было необходимо вывести эти маяки из строя. Соратники его на нескольких небольших лодках под парусом отплыли от Шетландских островов и двигались до тех пор, пока не увидели впереди себя Фэр-Айл. Затем они опустили реи и снова стали поднимать их, медленно, постепенно, выше мачт, при помощи весел продолжая движение своих лодок вперед. Дозорный на Фэр-Айл, «проворный, подвижный человек», был совершенно сбит с толку. Паруса, неуклонно растущие на горизонте, очевидно, должны принадлежать стремительно приближающейся флотилии. Его обязанности на тот случай, если бы это оказались вражеские галеры, были совершенно ясны. Он поджег свой сигнальный огонь, и вся цепь маяков, вспыхнувшая в ответ на Оркнейских островах, прогорев, превратилась в золу.

Пожалуй, самым хитрым из всех вошедших в историю норманнов был Харальд Суровый. Изворотливый в своих уловках, словно змея в своих хитрых кольцах, в Англии Харальд пал при Стэмфордбридже, так и не найдя достойного применения для своего таланта. Однако в Скарборо – который сам был норвежской колонией – он «сразился с горожанами». Потерпев поражение в прямом штурме города, он занял крепость на горе, возвышавшейся над городом. «Он поднялся на гору, которая там находилась, и велел сложить и зажечь там большой костер. А когда костер разгорелся, они взяли большие вилы и стали бросать горящие сучья в город. Один дом за другим начал тогда вспыхивать. Весь город сгорел».[4]

Сага продолжает: «Норвежцы убили много народу и захватили все имущество», – утверждение, которое с легкостью можно отнести к любому нашествию викингов на Британию, как до, так и после Харальда. Когда оркнейский Торфинн Могучий совершал набег на Шотландию, «люди ярла шли через деревни и хутора и сжигали все, так что даже убогих хижин не оставалось. Они убивали всех мужчин, попадавшихся им навстречу, женщины же и старики разбегались с плачем по лесам и пустошам. Многих они гнали с собой, многих захватили в плен».

Знаменитой эмблемой викингов был ворон – птица, питающаяся трупами. Он одновременно был символом и служил для устрашения. «Близ Хартлипула пил ворон теплую кровь», – так скальды обычно описывали поле битвы. А так как ворон постоянно фигурировал в эпике скальдов, он стал стандартным украшением всякой битвы.

Ни одно из знамен с вороном не было столь знаменито, как знамя оркнейского Сигурда Толстого, который для него изготовила его мать-ведьма. «Знамя было сделано в виде ворона… и, когда дул ветер, знамя было подобно ворону, расправляющему крылья перед полетом». К великой ярости Сигурда, колдовство его матери наделило знамя двоякой силой. Его предназначением было всегда приводить войско к победе, но всякий раз платой за нее становилась жизнь того, кто нес это знамя. Хотя Сигурд и был обязан одержанными им в Шотландии победами его чарам, оно, в конечном счете, и самого Сигурда заманило в ловушку, когда он вместе со своим войском отправился к Дублину на битву при Клонтарфе. В ходе сражения большое количество людей, по очереди принимавших в свои руки знамя, один за другим лишилось жизни. Вполне естественно, оно перестало пользоваться популярностью. «Тогда ярл Сигурд сказал Торстейну, сыну Халля из Сиды, чтобы тот взял знамя, как Амунди Белый сказал: „Не бери знамя, Торстейн! Ведь всех, кто его держит, убивают" – „Храфн рыжий! – сказал ярл, – Возьми ты знамя!" Но Храфн ответил: „Возьми сам своего черта!" Ярл сказал: „Что ж, куда нищий, туда и его сума". И он снял знамя с древка и спрятал его на себе. Вскоре и ярл был пронзен копьем».[5] Так что результатом все равно явилась не победа, а полное поражение. Одно из двух: либо с заклинанием случилась какая-то порча, либо, что также можно было бы подумать, оно потеряло свою силу со смертью Сигурда.