Викинги. Ирландская сага

На бегу шлем съехал Харальду сыну Торгрима на нос, несмотря на то, что был застегнут ремешком. Чертова железка на мгновение закрыла ему лицо, так что он ничего не видел перед собой, и он с раздражением поправил шлем. Но теперь уже пот заливал ему глаза, струйками стекая из-под войлочной подкладки, несмотря на то что погода выдалась прохладной и сырой. Юноша знал, что отец разгневается, если он сбросит шлем, да и в каком-то потаенном уголке его души теплилась радость оттого, что шлем защитит его, когда он стремглав бросится в битву.

Прямо перед ним по узкой тропинке, взбегающей по песчаным дюнам прочь от берега и обсаженной густыми кустами, несся Старри Бессмертный со своим отрядом берсерков. По пятам за Старри бежал его заместитель, если у берсерков вообще имелась такая должность, швед по имени Нордвалл Коротышка. Старри и Нордвалл были настолько разными, насколько это вообще возможно. Нордвалл отличался невысоким ростом и широкими плечами, а также развитой мускулатурой, и старался избегать лишних движений, и только взгляд его был беспокойным. Он начинал двигаться, когда у него появлялась для этого веская причина, и уж после этого его активность становилась буквально взрывной.

Впрочем, нельзя сказать, что Старри возглавил нападение, поскольку он не обращал ни малейшего внимания на людей у себя за спиной. Скорее уж он стремился вскарабкаться на самую вершину кряжа, и лишь одна мысль занимала его – побыстрее добраться до врага.

А вот тому, что наступать приходится вслед за берсерками, Харальд совсем не радовался. Ему хотелось самому возглавить нападение, первым взбежать по тропе, но Хескульд Железноголовый сказал: «Нет, берсерки первыми пойдут в атаку», – и на том все и кончилось. Сказать, что Харальда расстроило такое решение, – значит не сказать ничего. И мысль о том, что во всем отряде он был, пожалуй, самым неопытным воином, даже не пришла ему в голову.

«Берсерки… Чертовы безумцы», – думал Харальд, стремясь как можно быстрее подняться по тропинке. Быть может, он и не обладал той сумасшедшей энергией, которую демонстрировали Старри, Нордвалл и их последователи, зато он был самым молодым из всех, кто пришел сюда вместе с флотилией, и потому далеко обогнал остальных викингов. Так что, даже если ему и дальше придется держаться позади берсерков, зато он будет первым среди тех, кто еще не окончательно сошел с ума.

«Отец… К этому времени он, наверное, уже начал задыхаться», – с удовлетворением подумал Харальд, но эти его мысли тут же оборвал свист стрелы, пролетевшей совсем рядом. Он вернул шлем на место и поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть лучника на краю кряжа в ста футах от себя. На нем была зеленая туника грубого сукна и кожаный шлем. Он уже успел наложить новую стрелу на тетиву и натянуть ее.

Первым побуждением Харальда было пригнуться и уклониться, уйти с линии огня, и он даже успел сделать шаг вправо, прежде чем, выругавшись, выправился и понесся вперед с удвоенной силой. Лучник спустил стрелу – Харальд видел, как она, словно молния, устремилась к нему с вершины холма. Сколько раз он сам стрелял из лука, а потом смотрел вослед стреле… И вот теперь стреляли уже в него. Времени у него оставалось ровно столько, чтобы успеть испытать острый приступ паники. В голове не было ни единой мысли, и он мог думать лишь о том, что надо бежать вперед. Но тут воин справа от него прыгнул в сторону, чтобы обогнуть разросшиеся кусты, и оказался прямо на пути трехфутового древка.

Удар был такой силы, что стрела остановила берсерка на бегу, и он, шатаясь, попятился назад. Острый и злобный ее наконечник проклюнулся у него между лопаток, а Харальда окатила струя крови, показавшаяся ему теплым дождиком. Вот теперь юноша тоже отпрыгнул в сторону, чтобы миновать упавшего и корчащегося в агонии воина. Избежав мгновенной смерти, Харальд устыдился своего страха, и в голове у него зашевелились смутные мысли о Торгриме и о том, что подумает отец, тут же сменившиеся яростью и решительностью. На бегу он поднял голову, поправил шлем, взмахнул боевым топором и испустил леденящий душу вой.

На линии хребта показались и другие лучники, их было около полудюжины, и они принялись стрелять в набегающих норвежцев. Харальд различал свист стрел, почти утонувший в реве, пронзительных вскриках и животном вое берсерков, который становился все громче, пока они преодолевали последние пятьдесят футов тропы. Верхнее предплечье Старри Бессмертного насквозь пробила стрела, наконечник ее выглянул наружу, а древко так и застряло в мышцах, словно какое-то украшение, но он как будто и вовсе не заметил ее. Он завывал по-волчьи, размахивая над головой топором и коротким мечом и подставляя голую грудь, словно мишень, под стрелы лучников. Но Харальд уже видел: вместо того, чтобы стрелять, те попятились прочь от набегающих берсерков.