Викинги. Ирландская сага

Голос его звучал громко и звонко, а тон его был одновременно смиренным и властным, что выдавало в нем опытного оратора. По всей зале ри туата шепотом произносили «Аминь!» – с энтузиазмом или отсутствием такового, в зависимости от степени своей лояльности Фланну мак Конайнгу.

«А вот Морриган плевать хотела на это благословение», – подумала Бригит и окинула взглядом залу. Поначалу Морриган сидела за главным столом, рядом с братом, но теперь ее там не было.

Морриган. Бригит подозревала, что именно ее амбиции стояли за действиями Фланна. Долгие годы Фланн мак Конайнг верой и правдой служил ее семейству, в то время как сама Морриган сносила неисчислимые унижения от рук дуб галл. И теперь она, похоже, решила поквитаться. Она увидела путь к власти, к богатствам Тары и с радостью и нетерпением ступила на него, прихватив с собой и брата. Как Бригит, ей нужен был мужчина, который служил бы лицом власти, но обладать ею она намеревалась в гордом одиночестве.

Не прошло и минуты после того, как отец Финниан закончил свое благословение, как шум в зале возобновился с прежней силой. Бригит повернулась к супругу и потянула его за рукав, а потом еще раз, заставляя его обратить на себя внимание.

– Я очень устала, – сказала она. Говорила она громко, в полный голос, но ему все равно пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать, что она говорит. – Я пойду прилягу.

Конлайд кивнул и улыбнулся с набитым ртом.

– Ты здесь еще надолго задержишься? – спросила Бригит, и Конлайд покачал головой. – Очень хорошо. Доброй ночи, муж, – сказала Бригит.

Встав из-за стола, она сошла с возвышения, на котором тот стоял, и гости, стуча по столешницам, разразились приветственными криками. Было в их энтузиазме нечто непристойное, но она предпочла проигнорировать и их поведение, и их самих, и выплыла из зала. Будь живы Маэлсехнайлл или Доннхад, то любой, посмевший проявить к ней неуважение, уже валялся бы с распоротым брюхом на полу. Но они были мертвы, и у Бригит остался только один покровитель и защитник – она сама.

Направляясь к дверям, она вдруг услышала, как кто-то окликнул ее:

– Бригит? Бригит, дорогая, ты уже удаляешься в свои покои? – Отец Финниан тоже выскользнул из-за стола и теперь последовал за ней.

– Да, отец Финниан, – ответила она. – Я очень устала.

– Я могу проводить тебя до двери?

– Я была бы вам благодарна.

Отец Финниан распахнул тяжелую дубовую дверь, и они вышли из шумного и душного главного зала в темную и прохладную ночь, все еще напоенную влагой после недавнего дождя. Лягушки и цикады наполняли воздух самозабвенным пением, но после шума свадебных торжеств их голоса казались тихими и приглушенными.

Они вдвоем двинулись по раскисшей почве внутреннего двора по направлению к королевской резиденции. Подобно церкви и главному залу, она тоже отличала Тару от удельных владений младших королей. Дома всей прочей знати представляли собой обычные круглые здания, построенные из дерева, с конической соломенной крышей, и они казались лишь более крупным вариантом построек, в которых проживало большинство ирландцев. Но только не резиденция верховного короля Тары. Королевский дворец, подобно главному залу, имел деревянный каркас и был обмазан глиной с соломой, представляя собой большое прямоугольное строение с высокой соломенной крышей и многочисленными внутренними помещениями, что по ирландским меркам считалось помпезной и внушающей благоговение роскошью.

В этом доме у Бригит всегда были свои покои, но после смерти отца она перебралась в королевскую опочивальню, самую большую комнату в огромном доме. Она даже опасалась поначалу, что Морриган и Фланн опередят ее и потребуют отцовские покои себе, но те оказались достаточно умны, чтобы не отважиться на столь безумный шаг, который свидетельствовал бы об их неуемном стремлении к власти.

– Благодарю вас, отец Финниан, за чудесное благословение, – сказала Бригит, в том числе и для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Ты всегда можешь рассчитывать на меня, дитя мое. – Они прошли еще несколько шагов, с трудом выдирая ноги из вязкой грязи. А потом Финниан добавил: – Сейчас Таре не помешают лишние благословения. Я прошу их у Господа и надеюсь, что Он снизойдет к нам.

– Нам и вправду не помешало бы благословение, – эхом откликнулась Бригит.

Ей нравился Финниан. В нем чувствовались сила и спокойствие, которыми нечасто обладали монахи, избравшие своим домом монастырь в Таре. Он провел здесь всего около года, но вел себя так, словно всегда был неотъемлемой частью королевской резиденции. А еще он был очень привлекательным мужчиной. Бригит затруднилась бы назвать более благородное дело, чем призвание священнослужителя, но при этом не могла не сожалеть о том, что такой человек, как Финниан, своими руками исключил себя из числа потенциальных мужей.

«Какая жалость…» – подумала она.

– Церемония и впрямь вышла великолепная, не правда ли, дорогое дитя? – произнес Финниан. Голос его был мягким и негромким, как обступившая их ночь.

– Да. Позвольте еще раз поблагодарить вас за таинство бракосочетания.