Викинги. Между Скандинавией и Русью

При этом в качестве персонажей-помощников можно рассматривать представителей не только реального животного мира. В рассматриваемом произведении подробно рассказывается о встрече рыбаков с водяным, предсказавшим им по их просьбе судьбу³⁹⁵. Предсказывали будущее исландцам в «Книге» и финны-оборотни³⁹⁶.

Другой водяной, обернувшись серым в яблоках конем (такая масть, по мнению средневековых исландцев, уже сама по себе была признаком его «потустороннего» происхождения), помогал Аудуну пахать до самого заката, по наступлении которого скрылся в озере³⁹⁷.

Также в «Книге о заселении страны» описаны случаи договора исландцев с жителями гор, йотунами и троллями, которые показывали дорогу, предупреждали об ураганах или даже помогали в ведении хозяйства. Так, встреченный Торвальдом Гребнем йотун предупредил его об опасности³⁹⁸, а тролль показал дорогу Эйнару³⁹⁹. Бьерну-Козлу приснился житель гор (bergbui), предложивший свою дружбу. Бьерн согласился, а наутро на его хутор пришел козел. После этого события скот Бьерна начал быстро размножаться, и ему во всем сопутствовала удача. Бьерн разбогател и одновременно получил свое прозвище⁴⁰⁰.

Практически полноправными участниками повествования «Книги» оказываются медведи. Видимо, в силу климатических особенностей чаще всего это были белые медведи, превышающие бурых своими размерами и ведущие себя более агрессивно, что повышало опасность встречи с ними. Однако убитый или пойманный медведь становился богатой добычей.

В источнике неоднократно упоминаются нападения этих зверей на хутора, из-за чего убийство медведя в средневековой Исландии считалось достойным деянием, даже подвигом⁴⁰¹, что позволяло человеку не только обогатиться, но и прославиться.

Так, Одд убил белого медведя, «отомстив» ему за убийство отца и брата, и после этого он сам стал злым и буйным, и люди начали считать его оборотнем⁴⁰². То есть он не только обошелся с медведем по-человечески, но и сумел перенять от него ряд звериных качеств. Иногда под действия медведя даже маскировали человеческие преступления, например, убийство рабами своего хозяина⁴⁰³.

Таким образом, животные (реальные или вымышленные) выступают в «Книге о заселении страны» как вспомогательные действующие лица, способствующие характеристике персонажей, поясняющие дальнейшие события или служащие маркерами для характеристики местности, и их роль оказывается более значимой, чем у представителей животного мира, упоминаемых в сагах.

Приложение IX Щавелев А. С. ТРАДИЦИИ ВИКИНГОВ В ВОИНСКОЙ КУЛЬТУРЕ СРЕДНЕВЕКОВЫХ НОВГОРОДЦЕВ

Летописная «Повесть о битве на реке Липице» всесторонне исследована как с текстологической, так и с исторической точек зрения. Варианты описания битвы отразились почти во всех летописных традициях Руси — краткие известия во владимиро-суздальском летописании, древнейшее развернутое повествование — в новгородском, реконструируются также детали описания битвы, восходящие к достаточно ранним смоленским и ростовским источникам⁴⁰⁴. Можно с большой долей уверенности предполагать, что тексты летописных сообщений опирались на рассказы участников сражения, кроме того, не исключено, что «Повесть» бытовала как отдельное литературно-эпическое произведение (или даже несколько произведений), включенное позже в летописные своды⁴⁰⁵. Нам известны два основных наиболее достоверных варианта повести изначальный новгородский (НПЛ) и более поздний (условно «общерусский»), читающийся в летописях, восходящих к Новгородско-Софийскому своду первой половины XV в. (HIV, CI, HK и др.), ставшему основой общерусского летописания более позднего периода⁴⁰⁶.

В битве 1216 года противостояли две коалиции — новгородцы во главе с Мстиславом Мстиславовичем в союзе с псковским и смоленским князьями, а также ростовским князем Константином Всеволодовичем против альянса, возглавляемого братьями последнего, Ярославом и Юрием Всеволодовичами. Поводом для масштабной войны был конфликт князя Ярослава Всеволодовича с Новгородом, однако в итоге ставкой битвы на Липице стал владимирский великокняжеский стол.

Несмотря на то что политические обстоятельства и ход битвы полностью рассмотрены исследователями, одна характерная деталь повествования о знаменитой битве осталась недооцененной в историографии. Речь идет о специфическом поведении новгородцев перед боем. В Новгородской первой летописи старшего извода в ответ на оскорбительный отказ от мира со стороны враждебной коалиции новгородцы объявили своему князю Мстиславу:

«…И рекоша новгородци: „къняже, не хочемъ измерети на конихъ, нъ яко отчи наши билися на Кулачьскеи пеши“ Князь же Мьстиславъ радъ бысть тому; новъгородци же съседавъше съ конь и порты съметавъше, босии, сапогы съметавъше, поскочиша, а Мьстиславъ поеха за ними на конихъ…»⁴⁰⁷ Битва закончилась победой Мстислава и новгородцев.