Викинги. Первая иллюстрированная энциклопедия

Жреческие обязанности скандинавской знати, следы алтарей в комплексе строений – дворов племенных вождей показывают нам исходный пункт этого процесса создания сакральных черт королевской власти. Следующим этапом была, вероятно, вторичная связь публичного культа с тингами. Отметим, что сложившаяся в окружении конунга наивная интерпретация хорошего урожая как результата принесенных конунгом жертв подтверждается в поэме Vellekla, сложенной во славу ярла Хокона. Здесь обильный урожай является следствием передачи правителем древних капищ народу. Так понимал Снорри, когда писал в «Саге об ярле Хоконе»: «В первую зиму, когда Хокон правил землей, везде у берегов появилась сельдь, а осенью хлеб созрел везде, где его посеяли». О том, что связь культа плодородия с конунгом и сакральные элементы идеи монархии устанавливались именно так, а не иначе, говорит то, какую важную роль играло жертвоприношение в религиозной жизни народов Севера. Скандинавские знатные вожди настолько расширили свои культовые функции, что даже узурпировали богов, превратив их в своих личных патронов. Эта узурпация понятна как дальнейший этап использования арсенала истории для поднятия авторитета конунгов. Перед нами наглядный пример огосударствления публичных обрядов: божество уже не предок и покровитель всего народа, а родоначальник королевского рода. Асам конунг, истолковывавший при оракуле волю божества, становился гарантом благоволения бога, посредником между богом и народом. В этом свете видно, что родословные, которые ввели бога-предка, являются вторичными по отношению к жертвенным обрядам конунгов. Весьма примечательно, что Адам Бременский писал в дополнение к сказанному о шведах: «Они почитают и богов, которые [прежде] были людьми, наградив их за выдающиеся деяния бессмертием». В этой связи можно напомнить, что в раннем Средневековье, например в Англии, некоторые короли канонизовались и почитались святыми, даже если они до самой смерти были противниками христианства. Не исключено, что подобная канонизация, никак не связанная с моральным обликом канонизируемых, восходит к языческим тенденциям сакрализации. В целом можно сказать, что эпоха викингов – это время образования скандинавских государств, поэтому в начале этого пути политическая власть скандинавских конунгов была весьма слабой. Но это отнюдь не означает, что скандинавские конунги не располагали общественным и техническим опытом и что в борьбе за усиление своей власти они не обращались к социальному и политическому сознанию своих народов, стремясь этим укрепить свое влияние. При этом конунги, конечно, добивались истолкования в своих интересах и преобразования древних религиозных обрядов и представлений, хотя бы и стихийно. В этом отношении сакральные черты королевской власти соединяются с попыткой развития других, вполне светских форм идеи монархии, которые проникают в сферу религии. Общепринятым фактом является то, что скандинавские конунги в публичном религиозном культе отправляли жреческие функции, но их попытки освятить свой сан божественной санкцией потерпели неудачу. Также все вышеизложенное показало, что политические интересы конунгов способствовали идеологической перестройке концепции их власти и были фактором стремлений придать этой власти священный характер. Помимо этого, чтобы удержать власть в стране, конунгу нужна была сила – преданные воины. Поэтому значительная часть средств конунга уходила на необходимое финансирование своей постоянной дружины – хирда. Часто хирдманы конунга проживали в специально для них построенных больших домах-казармах, как те, что существовали в Треллеборге и в Фюркате. Наличие большого числа хирдманов у конунга, как бы дорого их содержание ни обходилось, было необходимо по ряду причин, и не в последнюю очередь для того, чтобы держать в узде могущественных и властолюбивых ярлов, которые на протяжении большей части эпохи викингов пытались всеми способами сдерживать власть конунгов.

3.1.2. Ярл