Викинги. Потомки Одина и Тора

На самой нижней ступени социальной лестницы стояли рабы. Поскольку в Скандинавии до конца эпохи викингов не было писаного законодательства, у нас практически нет сведений об их статусе, но внимательный анализ обширного корпуса английских законов и большое количество упоминаний о рабах в исландской литературе позволяют сделать некоторые выводы. Рабом мог стать человек, не выплативший долг или присужденный к смерти; та же участь ждала сыновей и дочерей рабов, ибо они были собственностью хозяина, как был его собственностью теленок, рожденный от его коровы, или жеребенок принадлежавшей ему лошади. Но в основном рабов поставляли война, пиратство и торговля. Их привозили во множестве с Британских островов: это были пленники, захваченные во время набегов, жители завоеванных областей или специально купленный «товар». То же происходило и в других землях, куда добирались викинги, однако основным объектом «охоты» стали славянские племена, жившие по берегам Балтийского моря. Само латинское название славян Sclavus стали смешивать со средневековым латинским slavus – раб. Стада человеческого скота сгоняли в стойла Магдебурга и отправляли дальше на запад; другой перевалочный пункт позже возник в Регенсбурге, на Дунае, и ютландский Хедебю, в силу своего положения на северном морском пути, получал немалую прибыль от человеческого «товара». Горожане Лиона богатели на работорговле. Испания и далекие мусульманские страны были ненасытны: им требовались мужчины, девочки для работы и развлечений, евнухи. В 850-х гг. шведы проложили новые пути на восток – по Волге и Днепру. Работорговля была для викингов одной из важнейших статей дохода; а на родине весь их жизненный уклад строился на возможности использовать рабский труд. Согласно «Законам Фростатинга» наличие трех рабов считалось нормой для хозяйства, имеющего двенадцать голов скота и двух лошадей; в богатой усадьбе рабов могло быть и более тридцати. В глазах составителей законов рабы являлись некоей ценной разновидностью домашнего скота, рангом выше, чем конь или бык. Вира за раба не назначалась, но в Англии человек, убивший раба, должен был выплатить его хозяину стоимость восьми коров; в Исландии он выплачивал восемь унций серебра (полторы марки), и если это делалось в течение трех дней, хозяин не имел больше никаких претензий. Рабов продавали и покупали как любой другой скот. В «Саге о людях из Лаксдаля» рассказывается, что Хёскульд сын Колля из Долин заплатил в Бреннейяре торговцу в русской шапке три марки серебра за ирландскую деву – втрое выше, чем за обычную наложницу. В шатре, где происходила торговля, находились еще одиннадцать девушек. В теории раба, ставшего бесполезным, можно было убить, как ослабевшего коня или пса, и иногда такое действительно случалось. Рабов, особенно женщин, порой приносили в жертву или казнили, чтобы они последовали за своим умершим хозяином: свидетельствами этого служат знаменитое захоронение в Усеберге (Норвегия), где рабыня похоронена со своей госпожой, погребения в Бирке (Швеция), Баллатире (Мэн), «захоронение обезглавленного раба» в Лейре (Зеландия). О подобном обычае сообщает Ибн-Фадлан в своем описании русской погребальной церемонии на Волге. У раба не было никаких прав. Не имея собственности, он не мог выплачивать виру, вместо этого его били, калечили или убивали. Бунтовщику или беглецу нечего было ждать пощады – бонды скорее пощадили бы волка, пробравшегося в овчарню, – расправа оказывалась кровавой и быстрой. Жизнь рожденного рабом была тяжела. Воину, захваченному в плен в битве, или благородной деве, похищенной из своего горящего дома, подобная ситуация казалась просто невыносимой: в исландских источниках рассказывается об отчаянных попытках таких людей найти выход из безвыходного положения.

И все же северным рабам жилось лучше, чем их друзьям по несчастью в Средиземноморье или на Востоке. Непокорным или тем, кто попадал к злому хозяину, приходилось плохо; но факты говорят о том, что большинство хозяев вели себя приемлемо, а большинство рабов были готовы смириться со своей судьбой. Дурное обращение с рабами или со скотиной пятнало репутацию человека; и как любой из домочадцев раб мог рассчитывать на определенные проявления доброты. В конце эпохи викингов по мере распространения в Скандинавии христианства практика торговли и владения людьми стала вызывать все больше вопросов. Те, кто задавал их, обычно имели в виду исключительно своих соплеменников или собратьев по вере, но их беспокойные голоса влияли и на ситуацию в целом.

Иногда срабатывали экономические факторы. В реальности у раба обычно находились возможности и время, чтобы трудиться и на себя. У него было имущество, выделенное ему хозяином, и при благоприятных обстоятельствах он мог рассчитывать выкупить себя или заслужить свободу. Ему позволялось жениться, правда, дети его становились рабами.