Викинги

Доказательством того, что во всей Скандинавии в древности использовался один язык, служат древнейшие рунические надписи: на наконечниках копий из Эвре Стабю (Норвегия) и Моса (Готланд); на ножнах, пряжке, гребне и оковке ведра из Вимосе (Фюн); на умбоне щита и наконечнике ножен из Торсберга (Шлезвиг). Все они относятся к 200–300 гг. Первые надписи на мемориальных камнях (bautasteinn) датируются IV в.; самая древняя из них найдена в Эйнанге в Валдресе (Норвегия). Эти надписи являются бесценным источником сведений о древнескандинавском языке. Они поражают воображение и порой ставят в тупик. На наконечнике из Эвре Стабю начертано одно слово raunija(R) — «испытывающий»; на фибуле из захоронения высокородной женщины в Химлингёйе (Зеландия) сохранилось имя WiduhudaR, вероятно, хозяйки; надпись на эйнангском камне гласит "DagaR?aR runo faihido" — "Я (Даг) резал эти руны"; на камне из Мёйебро в Упплёнде (Швеция) над изображением воина на коне и двух собак написано "FrawaradaR ana hahai slaginaR" — "Фраварад на коне убит" или "Фраварад (лежит здесь). Ани одноглазый убит". На наконечнике ножен из Торсберга увековечены имена человека и меча: "Owl?u?ewaR ni wajemariR" — "Ультер: пусть Марр (меч) не щадит никого", а замечательный золотой рог из Галлехуса на юге Ютландии, ныне утраченный, хранил имя мастера: "ek hlewagastiR holtijaR (holtingaR) horna tawido" — "Я, Хлевагаст (Хлегест) из Хольта род сделал". В рунических надписях, сделанных несколькими столетиями позднее, в VIII, IX, X вв., прослеживается столь же убедительное сходство. Люди, вырезавшие руны на мемориальных камнях в Эггьюме в Норвегии (700–800 гг.), Главендрупе на Фюне в Дании (900–925 гг.) и Реке в Эстеръётланде в Швеции (900 г.), работали в одном стиле и использовали один язык, невзирая на то что эти надписи сделаны в разное время и отражают разные этапы развития первоначального древнескандинавского языка.

В эпоху викингов северные народы продолжали говорить практически на одном языке. Западно-скандинавский диалект, который использовался в Норвегии (в западной ее части), Исландии и других краях, куда приплыли выходцы из этой земли, и восточно-скандинавский, на котором говорили даны и шведы, более-менее сформировались к 1000 г. Далее они начали расходиться — как диалекты, а потом как отдельные языки, впоследствии и развитие каждого из них шло своим путем. Donsk tunga, norr?n tunga, norr?nt mal стал достоянием овеянного легендами прошлого. Однако значение этого "языка данов", или "северного языка", не исчерпывается тем, что он был понятен всем скандинавам, что давало возможность жителям разных областей и тем, кто оказывался далеко за пределами родных земель, общаться друг с другом. Язык — отражение повседневной жизни. В нем находят выражение чувства, он служит инструментом для писателей и историков, законоведов и священнослужителей; на нем люди говорят о своих обычных заботах — о пахоте и морских скитаниях, о войне, торговле, охоте и домашних хлопотах, рождении и смерти, обо всем, что наполняет их жизнь от зимы до зимы. И здесь важно заметить, что "северный язык" был в ходу только на определенной, достаточно небольшой территории, начинавшейся за Эйдером и заканчивавшейся там, где кончались норманнские земли. "Язык данов" имел мало общего с наречиями соседствовавших со скандинавами народов, будь то саамы, финны или славяне; и даже от германских языков их южных соседей отличался весьма сильно. Историческая закономерность или прихоть географии привели к тому, что на нем заговорили в Исландии, Гренландии и на островах Атлантики. Он звучал в устах торговцев, воинов и правителей в землях восточной Прибалтики, на берегах русских рек, у Черного моря и в Константинополе. "Северный язык" стал известен, быть может, даже слишком хорошо, на Британских островах и отзывался слабым эхом в стихах, написанных далеко на востоке у Иордана или на дальних западных берегах Ньюфаундленда и Лабрадора. Во все эти земли его «привезли», хотя по некоей иронии судьбы именно в Исландии "северный язык" достиг своего расцвета как «литературный», и именно там был записан основной корпус скандинавских легенд. Что касается собственно Скандинавии, то там "язык данов" служил, если можно так выразиться, щитом, оберегавшим культурное единство Швеции, Дании и Норвегии, поскольку благодаря ему народы этих стран могли чувствовать себя одной семьей, хотя не всегда сплоченной и дружной.

Примерно ту же роль играла древняя религия, ее обряды и стоявшая за ними мифология. Поскольку эту тему мы подробно обсудим в дальнейшем, здесь можно ограничиться одним кратким замечанием. Религия для северных народов являлась мощным объединяющим фактором по двум причинам: во-первых, это была их единственная религия и, во-вторых, до начала эпохи викингов они одни ее исповедовали.