Викки

Викки, во всяком случае, показалось, что он слишком подчеркивает свое мужское начало, что его бравада несколько смешна на фоне естественности собак, а вместо костюма, вызывающего ассоциации с охотой на крупных хищников, куда уместнее смотрелся бы строгий черный фрак.

Но все мысли куда-то улетучились, едва подошла ее очередь вести номер. Толпа притихла, с веселым любопытством наблюдая за выкрутасами, которые выделывал Виски, — крошка-терьер изображал из себя маленького шкоду, досаждающего большим псам, но как только те бросались за ним в погоню, он запрыгивал на руки Викки и нахально облаивал своих глупых собратьев, Трюк прошел как по маслу, а потому, казалось, слишком быстро. Зрители, вероятно, почувствовали то же самое и аплодировали столь неистово, что мистеру Монтреллу пришлось вызвать артистов на бис.

Викки в душе была уверена, что собаки хорошо выступят, а вот что застигло ее врасплох, так это волна удовольствия, захлестнувшая ее в ответ на громовые аплодисменты. При выходе на бис собаки, как их и учили, выстроились полукругом и поклонились, после чего две самые маленькие должны были запрыгнуть на руки к дрессировщикам. Тут и произошла первая и единственная осечка — оба пса заскочили на руки к Викки, а Джим так и остался стоять один с раскрытыми объятиями.

Как только они оказались за кулисами, мистер Монтрелл поздравил их с успехом и пообещал подумать о том, чтобы выделить им в программе место повыигрышнее. Джим весь вечер был неразговорчив, но когда сгоняли собак и вели их обратно к фургону, лицо у него было довольным и умиротворенным.

Вечером в баре неподалеку от ярмарочного городка они отпраздновали успешное начало выступлений. За столом с ними сидели Такк и некто Кларенс, судя по разговору, знавший Джима еще с пеленок. Викки иногда путалась в цирковом жаргоне, но в целом слушала их ностальгическую беседу с интересом. Как она смогла понять, в детстве с Джимом родители обращались из рук вон плохо. Сам Джим посмеивался над шутливым воспоминанием Кларенса о вечно печальном мальчугане, всегда просившем то чего-нибудь поесть, то спрятать его от гнева разбушевавшегося папаши, — но в смехе этом сквозила боль.

— Полагаю, вы с нетерпением ждете, когда сможете выйти на заслуженный отдых, мистер Таккер? — заговорила она, пытаясь сменить тему разговора. — Вы когда уезжаете во Флориду?

Такк, успевший уже опрокинуть несколько кружек пива, посмотрел на нее слезящимися глазами:

— Завтра и уезжаю. И почему-то не испытываю от этого удовольствия. Если пенсия позволит, я, пожалуй, снова заведу себе собак, — мрачно изрек он.

— Да ну, старик, уж нам-то можешь не забивать баки! — отмахнулся от него Кларенс. — Так уж прямо и скажи, что счастлив сбросить со своей шеи это ярмо!

— А ты у нас все за других знаешь! — огрызнулся Такк, и они начали громко, но добродушно переругиваться.

Воспользовавшись шумом, Джим дотронулся до локтя Викки.

— Пора сматываться отсюда.

Сквозь мягкую июньскую ночь они возвращались в ярмарочный городок. Посвежело, но Викки чувствовала себя тепло и уютно в своем пушистом свитере. У оживленного шоссе Джим взял ее под руку и не отпустил, пока они не перешли на другую сторону. Несмотря на высокий рост, Викки казалась себе рядом с Джимом совсем крошечной и впервые за все время почувствовала, что способна держаться с ним непринужденно.

У дверей фургона Джим, к ее изумлению, помог ей подняться по трем ступенькам лестницы. Внутри он дернул шнур-выключатель и, вопреки ее ожиданию, не стал немедленно варить кофе.

— Что случилось? — спросила Викки.

Джим заморгал, словно ее слова выбили его из колеи.

— Нужно поговорить кое о чем насчет твоей зарплаты, — вымолвил он наконец. — Как тебе покажется, если вместо еженедельной выплаты наличными я предложу тебе двадцать пять процентов от прибыли на момент окончательного расчета? Сейчас нам не на что особо рассчитывать. Правда, Монтрелл должен скоро заплатить, но торчать в его балагане и дальше было бы глупо. У меня есть агент, и он сейчас ищет новые варианты. Как только мы выйдем на что-то поприличнее, мы сразу же снимаемся с места. Что скажешь насчет этого?

Викки помедлила с ответом. Многое оставалось ей непонятным. Конечно, четверть от прибыли звучит по-царски, но что останется от этой самой прибыли после всех расходов? И почему он не может сказать точно, сколько собирается платить ему мистер Монтрелл? Что это — сознательная недомолвка или просто рассеянность? А с другой стороны, Джим ее впустил к себе, дал жилье, работу и чем-то она ему все же обязана?

— Спасибо, — сказала она в конце концов, но голос ее звучал чуть принужденно.

Джим, прищурив глаза, вгляделся в нее.

— Ох уж эти мне манеры истинной леди! «Большое спасибо», «очень признательна»! Только кажется мне почему-то, что под этой упаковкой ты такая же, как и все остальные бабы.

— Не понимаю, о чем ты…

— А вот о чем!