Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая

Филипп приказал, чтобы начинали утренний прием посетителей, так называемый малый прием. Он решился дать такое приказание, несмотря на отсутствие господина д’Эрбле, который все не возвращался, и наши читатели знают, по какой причине. Но принц, думая, что это отсутствие долго не продлится, захотел, как все честолюбивые люди, испробовать свои силы и свое счастье без всякого покровительства и всякого совета.

Еще одно соображение заставило его так поступить. Среди посетителей должна была быть его мать, Анна Австрийская, которая когда-то принесла его в жертву и была так виновата перед ним. Филипп не хотел делать свидетелем возможной своей слабости человека, перед кем отныне он должен был быть всегда в силе.

Открылась настежь дверь, и несколько человек тихо вошли. Филипп не двигался, пока его одевали лакеи. Он накануне наблюдал поведение своего брата. Он изображал короля, не возбуждая ни малейшего подозрения.

Одетый в охотничий костюм, он принял посетителей. Его память и записки Арамиса, составленные для него, помогли ему сразу же узнать Анну Австрийскую, которая шла под руку с принцем – братом короля, затем принцессу Генриетту с господином де Сент-Эньяном. Он улыбнулся, увидев все эти лица, и вздрогнул, узнав свою мать.

Лицо ее, измученное печалью, благородное и достойное, как бы убеждало принца не осуждать великую королеву, принесшую в жертву государству свое дитя. Он нашел свою мать прекрасной. Он знал, что Людовик XIV ее любил, он обещал себе тоже любить ее и не быть для ее старости жестоким возмездием. Он посмотрел на своего брата с нежностью, которую легко понять. Тот ничего не отнял у него, ничем не испортил его жизни. Он любезно поклонился де Сент-Эньяну, изгибавшемуся в поклонах и реверансах, и дрожа протянул свою руку невестке, Генриетте, красота которой поразила его. Но он увидел в глазах принцессы холодок, который ему понравился, так как облегчал будущие отношения с ней.

«Насколько мне будет удобнее, – подумал он, – быть братом этой женщины, чем возлюбленным».

Единственное, чего он опасался в этот момент, было посещение королевы Марии-Терезии, так как его сердце и ум, только что потрясенные сильным испытанием, могли не выдержать нового удара. К счастью, королева не пришла.

Анна Австрийская завела дипломатический разговор о приеме, оказанном господином Фуке французской королевской фамилии. Она перемешивала враждебные выпады с комплиментами королю, вопросами о его здоровье, материнской лестью и тонкими хитростями.

– Ну, мой сын, – сказала она, – вы изменили свое мнение о господине Фуке?

– Сент-Эньян, – сказал Филипп, – будьте добры узнать, как себя чувствует королева.

При этих словах, первых, которые произнес Филипп, тончайшая разница между его голосом и голосом Людовика XIV поразила материнский слух; Анна Австрийская пристально посмотрела на своего сына.

Де Сент-Эньян вышел. Филипп продолжал:

– Ваше величество, мне не нравится, когда мне говорят дурно о господине Фуке, вы это знаете и вы сами хорошо говорили мне о нем.

– Это верно; поэтому я только спросила о том, как вы теперь относитесь к нему.

– Ваше величество, – сказала Генриетта, – я всегда любила господина Фуке, он хороший человек и к тому же человек со вкусом.

– Суперинтендант, который никогда не торгуется, – добавил принц, – и всегда платит золотом по всем моим счетам.

– Здесь каждый слишком думает о себе, – сказала вдовствующая королева, – никто не считается с интересами государства. Господин Фуке, это неоспоримо, разоряет государство!

– Разве вы тоже, матушка, – сказал немного тише Филипп, – стали защитницей господина Кольбера?

– Как? – спросила удивленная королева.

– Я, право, нахожу, что вы говорите, как ваша старая приятельница, госпожа де Шеврез.

При этом имени Анна Австрийская побледнела и поджала губы.

– Почему вы говорите мне о госпоже де Шеврез и что вы сегодня имеете против меня?

Филипп продолжал:

– Разве госпожа де Шеврез не затевает всегда коалиций против кого-нибудь? Разве госпожа де Шеврез не посетила вас недавно, матушка?

– Вы так говорите со мной, сударь, что мне кажется, будто я слышу вашего отца-короля.

– Мой отец не любил герцогиню де Шеврез и был прав. Я ее тоже не люблю, и если она еще решится, как прежде, явиться сеять рознь и ненависть под предлогом выпрашивания денег, тогда…

– Тогда? – гордо переспросила Анна Австрийская, как бы сама вызывая грозу.

– Тогда, – решительно отвечал молодой человек, – я изгоню из королевства госпожу де Шеврез и вместе с ней всех виновников тайн и секретов.

Он не рассчитал силу этих страшных слов, а может быть, ему хотелось проверить действие их.

Анна Австрийская едва не потеряла сознания; ее открытые, но тусклые глаза на мгновение перестали видеть; она протянула руки к своему младшему сыну, который тотчас обнял ее, не боясь рассердить короля.

– Ваше величество, – прошептала она, – как вы жестоки со своей матерью.