Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1 (худ. Клименко)

— Да, король Карл Второй, — отвечал Людовик, подчеркивая принадлежавший внуку Генриха IV титул короля, который Мазарини пропустил. — Да, господин кардинал, этот несчастный король тронул мое сердце, рассказав мне о своих злоключениях. Он переживает страшные бедствия, господин кардинал. У меня тоже оспаривали престол, я тоже в дни волнений принужден был бежать из столицы, я познал несчастье, и мне трудно оставить без помощи брата, лишившегося всего и скрывающегося.

— Ах, — перебил кардинал с досадою, — отчего при нем нет какого-нибудь Мазарини, как при вас? Его корона была бы сохранена в неприкосновенности.

— Я знаю все, чем наш дом обязан вам, господин кардинал, — ответил молодой король гордо, — и верьте, я, со своей стороны, этого никогда не забуду. Именно потому, что мой брат, король английский, не имеет при своей особе такого могущественного гения, как тот, который спас меня, именно потому и хочу я доставить ему помощь этого гения, уверенный, что если ваша рука коснется его, она возвратит ему корону, которую он потерял в тот день, когда она упала к подножию эшафота его отца.

— Благодарю вас, ваше величество, за доброе мнение обо мне, — отвечал Мазарини, — но нам нечего делать там, где люди беснуются, отрицают бога и рубят головы своим королям. Они опасны, видите ли, очень опасны, и к ним противно прикоснуться с той минуты, как они забрызгали себя королевской кровью и грязью раздоров. Такой политики я никогда не любил и отстраняюсь от нее.

— Но вы можете помочь нам, создав ему иную.

— Какую?

— Например, восстановив Карла Второго.

— Боже мой! — воскликнул Мазарини. — Неужели несчастный король еще увлекается этой химерой?

— Разумеется, — возразил Людовик, испугавшись препятствий, который верный глаз его министра видел в этом предприятии. — Он просит для этого… не более… как миллион.

— Только-то! Один миллион, не больше! — насмешливо повторил Мазарини с итальянским акцентом. — Братец, всего-навсего миллиончик, братец! Какое-то семейство нищих!

— Монсеньор, — сказал Людовик XIV, подняв голову, — это семейство нищих — ветвь нашего дома.

— А ваше величество так богаты, что можете раздавать миллионы? У вас есть миллионы?

— Да, — отвечал юный король с величественной скорбью, которую он сумел, однако, скрыть, — да, господин кардинал, я знаю, что я беден, но французская корона стоит все же миллиона; а для доброго дела я, пожалуй, готов заложить свою корону. Я найду евреев, которые охотно дадут мне за нее миллион.

— Итак, вы говорите, ваше величество, что вам нужен миллион? — спросил Мазарини.

— Да, миллион.

— Ваше величество сильно ошибаетесь. Вам нужно гораздо больше. Бернуин!.. Вы сейчас узнаете, сколько вам нужно на самом деле… Бернуин!

— Как, господин кардинал? Вы собираетесь спрашивать лакея о моих делах?

— Бернуин! — повторил кардинал, притворяясь, что не замечает возмущения короля. — Пойди сюда и скажи, какую сумму я хотел иметь сейчас?

— Монсеньор! Монсеньор! — повысил голос Людовик, побледнев от негодования. — Разве вы не слыхали моих слов?

— Не гневайтесь, ваше величество: я открыто веду ваши дела. Во Франции все это знают: книги мои не под замками. Бернуин, что ты сейчас здесь делал?

— Складывал цифры.

— И сложил?

— Точно так.

— И все для того, чтобы узнать, сколько нужно его величеству в настоящую минуту? Не так ли я сказал тебе? Говори откровенно, друг мой.

— Да, так вы изволили сказать.

— Хорошо. А сколько было нужно?

— Сорок пять миллионов, кажется.

— А какую сумму насчитали мы, соединив все наши средства, ничего не пропустив?

— Тридцать девять миллионов двести шестьдесят тысяч франков.

— Хорошо, Бернуин, больше мне ничего от тебя не нужно. Теперь оставь нас, — прибавил кардинал, устремив проницательный взгляд на молодого короля, который не мог вымолвить ни слова от изумления и едва прошептал:

— Но… однако же…

— А, вы еще сомневаетесь? — спросил кардинал. — Так вот доказательство того, что я вам сказал.

И он вынул из-под подушки листок, исписанный цифрами, и подал его королю, который отвернулся, до такой степени он был огорчен.

— Вы желаете получить миллион, а так как он в этот счет не внесен, значит, вам нужно сорок шесть миллионов. Поверьте, в мире нет еврея, который решился бы дать взаймы такую сумму, даже под залог французской короны.

Король, сжав кулаки под пышными манжетами, отодвинул свое кресло.

— Тогда, — сказал он, — брат мой, король английский, умрет с голоду.

— Ваше величество, — отвечал Мазарини тем же тоном, — не забывайте пословицы, которая выражает самую здравую политику: «Будь доволен, что ты беден, когда твой сосед беден тоже».

Людовик подумал несколько минут, с любопытством поглядывая на бумагу, краешек которой высовывался из-под подушки.

— Итак, — повторил он, — исполнить моей просьбы о деньгах никоим образом нельзя?

— Невозможно.

— Подумайте: он будет моим врагом, если вступит на престол без моей помощи.

— Если ваше величество боитесь только этого, то можете быть спокойны! — с живостью заверил его кардинал.

— Хорошо, я больше не настаиваю.

— По крайней мере убедил ли я ваше величество? — спросил Мазарини, беря руку короля.