Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 2 (худ. Клименко)

— Как вы запоздали, граф! — сказал король.

— Я ждал ответа, государь.

— Неужели она так долго отвечала на то, что я ей писал?

— Государь, ваше величество соблаговолили сочинить стихи; мадемуазель де Лавальер пожелала отплатить королю тою же монетой, то есть золотой.

— Она ответила стихами, де Сент-Эньян? — вскричал король. — Дай их сюда.

И Людовик сломал печать маленького письма, где действительно оказались стихи, которые история сохранила нам; они лучше по замыслу, чем по исполнению.

Они, однако, привели в восхищение короля, и он бурно выразил свой восторг. Но общее молчание, воцарившееся в зале, несколько смутило Людовика, столь чувствительного к требованиям этикета. Он подумал, что его радость может дать повод к нежелательным толкам.

Людовик спрятал письмо в карман; затем, повернувшись в сторону гостей, обратился к Портосу:

— Господин дю Валлон, ваше присутствие доставило мне большое удовольствие, и я буду очень рад видеть вас вновь.

Портос поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.

— Господин д’Артаньян, — продолжал король, — вы подождете моих приказаний в галерее; я вам очень признателен за то, что вы познакомили меня с господином дю Валлоном. Господа, завтра я возвращаюсь в Париж по случаю отъезда испанского и голландского послов. Итак, до завтра!

Зала тотчас же опустела.

Король взял де Сент-Эньяна под руку и велел ему еще раз перечитать стихи де Лавальер.

— Как ты их находишь? — спросил он.

— Государь… стихи очаровательны!

— Да, они чаруют меня, и если бы они стали известны…

— То им позавидовали бы поэты; но они их не узнают.

— Вы передали ей мои стихи?

— О, государь, как она их читала!

— Боюсь, что они слабы.

— Мадемуазель де Лавальер о них другого мнения.

— Вы думаете, что они пришлись ей по вкусу?

— Я уверен, государь…

— В таком случае мне нужно ответить.

— Государь… сейчас… после ужина… это утомит ваше величество.

— Пожалуй, вы правы… заниматься после еды вредно.

— Особенно писать стихи; кроме того, в настоящую минуту мадемуазель де Лавальер очень огорчена.

— Чем же?

— Ах, государь, как все наши дамы!

— Что случилось?

— Несчастье с беднягой де Гишем.

— Боже мой, с де Гишем?

— Да, государь, у него разбита кисть, прострелена грудь, он умирает.

— Умирает? Кто вам сказал это?

— Маникан только что отправил его к доктору в Фонтенбло, и слух об этом дошел сюда.

— Бедный де Гиш! Как же это произошло?

— Как это с ним случилось, государь?

— Вы сообщаете мне все очень странным тоном, де Сент-Эньян. Расскажите подробности… что он говорит?

— Он ничего не говорит, государь. Говорят другие.

— Кто именно?

— Те, кто его отнес к доктору, государь.

— Кто же это?

— Не знаю, государь; об этом надо спросить господина де Маникана, господин де Маникан его друг.

— У него много друзей, — сказал король.

— О нет, — возразил де Сент-Эньян, — вы ошибаетесь, государь. У господина де Гиша немало врагов.

— Откуда вы это знаете?

— Королю угодно, чтобы я объяснил?

— Конечно.

— Государь, я слышал о ссоре между двумя придворными.

— Когда?

— Сегодня вечером, перед ужином вашего величества.

— Это ничего не доказывает. Я отдал такие строгие приказания относительно дуэлей, что, мне кажется, никто не посмеет нарушить их.

— Сохрани меня боже кого-нибудь оправдывать! — вскричал де Сент-Эньян. — Ваше величество приказали мне говорить, и я говорю.

— Так расскажите мне, как был ранен граф де Гиш.

— Государь, говорят, что на охоте.

— Сегодня вечером?

— Сегодня вечером.

— Раздроблена рука, прострелена грудь! Кто был на охоте с господином де Гишем?

— Не знаю, государь… Но господин де Маникан знает или должен знать.

— Вы что-то скрываете от меня, де Сент-Эньян.

— Ничего, государь, решительно ничего.

— В таком случае объясните мне, как все произошло; может быть, разорвало мушкет?

— Очень может быть. Но, взвесив все обстоятельства, государь, я думаю, что нет: возле де Гиша был найден заряженный пистолет.

— Пистолет? Разве на охоту ходят с пистолетами?

— Государь, говорят также, что лошадь де Гиша была убита и что труп ее до сих пор лежит на поляне.

— Лошадь? Де Гиш был верхом? Де Сент-Эньян, я ничего не понимаю. Где все это произошло?

— В роще Рошен, на круглой поляне, государь.

— Хорошо, позовите господина д’Артаньяна.

Де Сент-Эньян повиновался. Вошел мушкетер.

— Господин д’Артаньян, — сказал король, — вы выйдете отсюда по запасной лестнице.

— Слушаю, государь.

— Сядете верхом.

— Слушаю, государь.

— И отправитесь в рощу Рошен, на круглую поляну. Вы знаете это место?

— Государь, я два раза дрался там.

— Как! — вскричал король, ошеломленный его ответом.

— Государь, до указа господина кардинала де Ришелье, — отвечал д’Артаньян со своей обычной невозмутимостью.

— Это другое дело, сударь. Итак, вы поедете туда и тщательно осмотрите местность. Там ранили человека, и вы найдете там мертвую лошадь. Вы мне доложите, что вы думаете об этом происшествии.

— Хорошо, государь.

— Разумеется, я хочу выслушать ваше собственное мнение, а не мнение других.

— Вы услышите его через час, государь.

— Запрещаю вам сноситься с кем бы то ни было.

— Исключая человека, который даст мне фонарь, — сказал д’Артаньян.