Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2

– Да, хочу; ведь вы сказали, что готовы сделать все, чего я пожелаю.

– Ну, хорошо, ему здесь скучно. Довольны вы?

– Ему скучно?

– Да. Разве это не доказывает, что он глуп?

– Почему же глуп?

– Да как же! Посудите: я ему позволяю любить мисс Мэри Грефтон, а он скучает!

– Мило! Значит, если бы мисс Люси Стюарт не любила вас, вы утешились бы, полюбив мисс Мэри Грефтон?

– Я этого не говорю. Ведь вы отлично знаете, что Мэри Грефтон меня не любит, а утратив любовь, человек утешается, только найдя новую любовь.

Но, повторяю, речь идет не обо мне, а об этом молодом человеке. Правда, подумаешь, что та, кого он покидает – Елена; понятно, Елена до Париса.

– Значит, этот молодой человек кого-то покидает?

– Вернее, его покидают.

– Бедняга! Ну что ж, поделом!

– Почему поделом?

– А зачем он уехал?

– Вы думаете, он уехал по своей воле?

– Неужели его заставили?

– Ему приказали, дорогая Стюарт; он уехал из Парижа по приказанию.

– По чьему же приказанию?

– Угадайте.

– По приказанию короля?

– Именно.

– Вы мне открываете глаза.

– По крайней мере, никому не говорите об этом.

– Вы знаете, что я сдержаннее иного мужчины. Итак, его услал король?

– Да.

– Ив его отсутствие похищает его возлюбленную?

– Да, и представьте, бедный мальчик, вместо того чтобы благодарить короля, жалуется!

– Благодарить короля за похищение возлюбленной? Разве можно говорить такие вещи при женщинах, особенно при любовницах, государь?

– Но поймите меня: если бы та, кого отнимает у него король, была мисс Грефтон или мисс Стюарт, я разделял бы его мнение и даже считал бы, что он мало горюет; но это какая-то чахоточная хромоножка… К черту верность, как говорят во Франции! Отказываться от богатой ради бедной, от любящей ради обманщицы, – да виданное ли это дело?

– А вы думаете, государь, что Мэри действительно хочет понравиться виконту?

– Думаю.

– Тогда виконт привыкнет к Англии. Мэри девушка с головой и добьется своего.

– Боюсь, дорогая мисс Стюарт, что этого не будет: только вчера виконт просил у меня разрешения уехать.

– И вы ему отказали?

– Еще бы; Людовик очень желал его увидеть, а мое самолюбие теперь задето; я не хочу, чтобы говорили, будто я предложил этому юноше самую соблазнительную приманку в Англии…

– Вы очень любезны, государь, – с очаровательной улыбкой сказала мисс Стюарт.

– Разумеется, мисс Стюарт не в счет, – извинился король. – Она приманка королевская, и раз я попался на нее, надеюсь, никто другой на нее не покусится… Итак, я не хочу понапрасну строить глазки этому юнцу; он останется здесь и здесь женится, клянусь вам!..

– И надеюсь, когда женится, не станет сердиться на ваше величество, а будет вам признателен. Здесь все наперерыв стараются угодить ему, даже господин Бекингэм, который – невероятная вещь! – уступает ему дорогу.

– И даже мисс Стюарт, которая называет его очаровательным!

– Послушайте, государь, вы достаточно хвалили мне мисс Грефтон, разрешите же и мне похвалить немного господина де Бражелона. Кстати, с некоторых пор ваша доброта удивляет меня; вы думаете об отсутствующих, прощаете обиды, вы почти что совершенство. Откуда это?..

Карл II рассмеялся.

– Все это потому, что вы позволяете мне любить себя.

– О, наверное, есть еще и другая причина!

– Да, я оказываю любезность моему брату, Людовику Четырнадцатому.

– И это не все.

– Ну, если вы уж так добиваетесь, я вам скажу: Бекингэм поручил моему попечению этого юношу, сказав: «Государь, ради виконта де Бражелона я отказываюсь от мисс Грефтон; последуйте моему примеру».

– О, герцог – рыцарь, что и говорить!

– Полно! Теперь вы стали расхваливать Бекингэма. Кажется, вы намерены извести меня сегодня.

В этот момент в дверь постучали.

– Кто смеет беспокоить нас?

– Право, государь, – сказала Стюарт, – ваше «кто смеет» чересчур самонадеянно, и чтобы наказать вас…

Она сама подошла к двери и открыла ее.

– Ах, это курьер из Франции! Может быть, от моей сестры? – вскричал Карл.

– Да, государь – поклонился лакей – с чрезвычайным поручением.

– Пусть войдет поскорее, – приказал Карл.

Курьер вошел.

– У вас письмо от ее высочества герцогини Орлеанской?

– Да, государь, – отвечал курьер, – и настолько спешное, что я затратил только двадцать шесть часов на доставку его вашему величеству, причем потерял в Кале три четверти часа.

– Ваше усердие будет вознаграждено, – сказал король, вскрывая письмо.

Прочитав его, он расхохотался.

– Право, я ничего не понимаю.

И снова прочитал письмо.

Мисс Стюарт держалась почтительно, подавляя жгучее любопытство.

– Френсис, – обратился король к лакею, – велите угостить курьера и уложите его спать, а завтра у изголовья он найдет кошелек с пятьюдесятью луидорами.

– Государь!

– Ступай, друг мой, ступай! У моей сестры были основания торопить тебя; дело спешное.

И он расхохотался еще громче.

Курьер, камердинер и сама мисс Стюарт не знали, как держаться.

– Ах! – воскликнул король, откидываясь на спинку кресла. – Подумать только, что ты загнал… сколько лошадей?

– Двух.

– Двух лошадей, чтобы привезти это известие! Ступай, друг мой, ступай.

Курьер удалился в сопровождении камердинера.

Карл II подошел к окну, открыл его и, высунувшись наружу, крикнул: