Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 2

Кольбер вышел на ярко освещенное место; Фуке ожидал его с бесстрастной и слегка насмешливой улыбкой. Кольбер тоже улыбался ему; он заметил своего врага с четверть часа тому назад и приближался к нему зигзагами.

Улыбка Кольбера предвещала что-то недоброе.

— Держитесь, — шепнул Арамис суперинтенданту, — этот плут собирается попросить у вас еще несколько миллионов на свои фейерверки и цветные стекла.

Кольбер поклонился первый, стараясь принять как можно более почтительный вид.

Фуке едва кивнул головой.

— Ну как, ваше превосходительство, — спросил Кольбер, — вам понравился праздник? Хороший ли у нас вкус?

— Отменный, — отвечал Фуке так, что невозможно было уловить в его словах ни малейшей насмешки.

— Благодарю вас, — злобно процедил Кольбер, — вы очень снисходительны… мы, слуги короля, люди бедные, и Фонтенбло нельзя сравнить с Во.

— Это правда, — флегматично кивнул Фуке, который наиболее мастерски играл роль в этой сцене.

— Чего же вы хотите, ваше превосходительство, — хихикнул Кольбер, — средства у нас скромные.

Фуке сделал жест, выражавший согласие.

— Однако, — продолжал Кольбер, — вы могли бы с присущим вам размахом устроить его величеству праздник в ваших чудесных садах… В тех садах, которые обошлись вам в шестьдесят миллионов.

— В семьдесят два, — поправил Фуке.

— Тем более, — ухмыльнулся Кольбер, — это было бы поистине великолепно.

— Но разве вы думаете, сударь, что его величество соблаговолит принять мое приглашение?

— О, я не сомневаюсь, — с живостью воскликнул Кольбер, — я даже готов поручиться в этом.

— Большая любезность с вашей стороны, — ответил Фуке. — Значит, я могу рассчитывать на вас?

— Да, да, ваше превосходительство, вполне.

— Тогда я подумаю над этим, — сказал Фуке.

— Соглашайтесь, соглашайтесь, — быстро прошептал Арамис.

— Вы подумаете? — переспросил Кольбер.

— Да, — усмехнулся Фуке. — Чтобы выбрать день, когда я смогу обратиться с приглашением к королю.

— Да хоть сегодня же вечером, ваше превосходительство.

— Согласен, — отвечал суперинтендант. — Господа, я хотел бы пригласить и вас всех; но вы знаете, куда бы ни поехал король, он везде у себя дома; следовательно, вам придется получить приглашение от его величества.

Толпа радостно зашумела.

Фуке поклонился и ушел.

— Проклятый гордец, — прошипел Кольбер, — соглашается, а прекрасно знает, что это обойдется в десять миллионов.

— Вы разорили меня, — шепнул Фуке Арамису.

— Я вас спас, — возразил тот, в то время как Фуке поднимался по лестнице и просил доложить королю, может ли он его принять.

XXVIII. Распорядительный приказчик

Спеша остаться один, чтобы получше разобраться в своих чувствах, король удалился в свои комнаты, и к нему вскоре после разговора с принцессой явился г-н де Сент-Эньян.

Мы уже привели этот разговор.

Фаворит, гордый тем, что им дорожили обе стороны, и сознавая, что два часа тому назад он стал хранителем тайны короля, уже начинал, несмотря на всю свою почтительность, относиться свысока к придворным делам, и с высоты, куда он вознесся или, вернее, куда вознес его случай, он видел кругом только любовь да гирлянды.

Любовь короля к принцессе, принцессы к королю, де Гиша к принцессе, де Лавальер к королю, Маликорна к Монтале, мадемуазель де Тонне-Шарант к нему, Сент-Эньяну, — разве от такого обилия не могла закружиться голова придворного? А Сент-Эньян был образцом придворных, бывших, настоящих и будущих.

К тому же Сент-Эньян зарекомендовал себя как прекрасный рассказчик и тонкий ценитель, так что король слушал его с большим интересом, особенно когда он рассказывал, с каким жгучим любопытством принцесса выпытывала у него все, что касалось мадемуазель де Лавальер.

Хотя король охладел уже к принцессе Генриетте, все же страстность, с какой она пыталась выведать о нем все, приятно льстила его самолюбию. Ему это доставляло удовлетворение, но и только; сердце его ни на мгновение не было встревожено тем, что могла подумать принцесса обо всем этом приключении.

Когда Сент-Эньян кончил, король спросил:

— Теперь, Сент-Эньян, ты знаешь, что такое мадемуазель де Лавальер, не правда ли?

— Я знаю не только то, что она представляет собой теперь, но и чем она будет в скором будущем.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что она представляет собой сейчас то, чем желала бы быть всякая женщина, то есть предмет любви вашего величества; я хочу сказать, что она будет всем, что ваше величество пожелает сделать из нее.

— Я спрашиваю совсем не о том… Мне не нужно знать, что такое она сегодня и чем будет завтра; как ты уже заметил, это зависит от меня, но я хотел бы знать, чем она была вчера. Передай мне все, что известно о ней.

— Говорят, что она скромна.

— О, — улыбнулся король, — вероятно, это пустые слухи!

— Довольно редкие при дворе, государь, так что им можно, пожалуй, верить.

— Может быть, вы и правы, мой дорогой… А ее происхождение?

— Самое знатное: дочь маркиза де Лавальер, падчерица господина де Сен-Реми.