Виконт де Бражелон, или Еще десять лет спустя. Части 1, 2

Пользуясь затишьем, придворные болтали между собою. Мазарини, когда не был в дурном настроении, был добродушным человеком, и он, никому не мешавший никого оговаривать, поскольку люди платили, не был настолько тираном, чтобы запретить разговаривать, поскольку при этом тратили деньги.

Так что придворные болтали между собою.

За другим столом младший брат короля, Филипп, герцог Анжуйский, любовался в зеркальной крышке табакерки своим прекрасным лицом. Любимец его, шевалье де Лоррен, опершись о кресло герцога, слушал с тайной завистью графа де Гиша, другого любимца Филиппа. Граф высокопарным слогом повествовал о разных похождениях отважного короля Карла II. Точно волшебную сказку, он рассказывал историю его тайных скитаний по Шотландии и говорил об опасностях, окружавших короля, когда враги преследовали его по пятам: Карл проводил ночи в дуплах деревьев, а днем голодал и сражался. Мало-помалу судьба несчастного короля гак захватила внимание слушателей, что игра приостановилась даже за королевским столом, и молодой король, притворяясь рассеянным, задумчиво слушал эту одиссею, живо, во всех подробностях передаваемую графом де Гишем.

Графиня де Суасон прервала де Гиша.

— Признайтесь, граф, — сказал она, — что вы немножко приукрашиваете ваш рассказ.

— Графиня, я, как попугай, передаю то, что сообщили мне англичане. К стыду своему, должен признаться, что я точен, как копия.

— Карл Второй умер бы, если б перенес все это.

Людовик XIV поднял свою гордую голову.

— Графиня, — сказал он серьезным голосом, в котором сквозила еще юношеская застенчивость, — кардинал может подтвердить, что во время моего несовершеннолетия дела Франции шли очень плохо… И если б в то время я был бы постарше и мог взяться за оружие, мне часто приходилось бы воевать, чтобы добыть себе ужин.

— По счастью, — сказал кардинал, первый раз нарушивший молчание, — вы преувеличиваете, ваше величество, и ужин всегда был готов вовремя для вас и для ваших слуг.

Король покраснел.

— О! — некстати вскричал Филипп со своего места, продолжая глядеться в зеркало. — Я помню, что раз в Мелёне ни для кого не было ужина; король скушал две трети куска хлеба, а мне отдал остатки.

Все гости, увидев, что Мазарини улыбнулся, засмеялись. Королям льстят так же напоминанием минувших бедствий, как и надеждою на будущее счастье.

— И все же французская корона всегда крепко держалась на головах королей, — поспешно прибавила Анна Австрийская, — а английская корона упала с головы Карла Первого. И когда возмущение угрожало французскому трону, когда он колебался, — иногда ведь бывает, что трон колеблется, так же как случаются землетрясения, — всякий раз славная победа возвращала нам спокойствие.

— С новыми лаврами для короны, — добавил Мазарини.

Граф де Гиш умолк. Король принял равнодушный вид, а Мазарини обменялся взглядом с королевой Анной Австрийской, как бы благодаря ее за помощь.

— Все равно, — сказал Филипп, приглаживая волосы, — мой кузен Карл нехорош лицом, но очень храбр и дрался, как немецкий рейтар. И если еще будет так же драться, то непременно выиграет сражение… как при Рокруа…

— Но у него нет войска, — заметил шевалье де Лоррен.

— Союзник его, король голландский, даст ему войско. О, я послал бы ему солдат, если бы был королем Франции.

Людовик XIV вспыхнул. Мазарини притворился, что поглощен игрою.

— Теперь, — продолжал граф де Гиш, — судьба несчастного принца свершилась. Он погиб, если Монк обманул его. Тюрьма, может быть, смерть, довершит его несчастья, начавшиеся с изгнания, битв и лишений.

Мазарини нахмурил брови.

— Правда ли, что его величество Карл Второй покинул Гаагу? — спросил Людовик XIV.

— Совершенная правда, ваше величество, — отвечал граф. — Отец мой получил письмо, в котором его уведомляют об этом отъезде со всеми подробностями. Известно даже, что король сошел на берег в Дувре. Рыбаки видели, как он направился в порт. Но все дальнейшее — пока тайна.

— Как бы я хотел знать, что было дальше! — с жаром вскричал Филипп Анжуйский. — Вы, верно, знаете, братец?

Людовик XIV опять покраснел — в третий раз в продолжение часа.

— Спросите у кардинала, — отвечал он таким голосом, что Мазарини, Анна Австрийская и все гости посмотрели на него.

— Это значит, сын мой, — сказала Филиппу с улыбкой Анна Австрийская, — что король не любит говорить о государственных делах вне совета.

Филипп покорно выслушал замечание и, улыбаясь, низко поклонился брату, потом матери.

Но Мазарини заметил, что в дальнем углу комнаты составляется группа и что герцог Анжуйский, граф де Гиш и шевалье де Лоррен, лишенные возможности рассуждать громко, могут потихоньку сказать больше, чем нужно. Он бросал на них недоверчивые и беспокойные взгляды, намекая Анне Австрийской, что надо прервать это тайное совещание, как вдруг Бернуин вошел в дверь, за кроватью кардинала, и сказал ему на ухо:

— Посол от его величества английского короля.

Мазарини не мог скрыть своего удивления, которое тотчас же заметил король. Не желая быть нескромным и в то же время показаться лишним, Людовик XIV немедленно встал и, подойдя к кардиналу, простился с ним.