Виконт де Бражелон, или Еще десять лет спустя. Части 1, 2

Ни Рочестер, ни принцесса не отвечали ему; Генриетта только ускорила шаги. Бекингем остался позади и, воспользовавшись уединением, принялся грызть свой платок так беспощадно, что в три приема разорвал его в клочки.

— Парри, добрый Парри, — сказала принцесса своим чарующим голосом, — поди сюда. Я вижу, что ты меня ищешь, я жду тебя.

— Ах, ваше высочество, — сказал Рочестер, — если Парри не видит вас, то человек, сопровождающий его, превосходный проводник для слепого. Посмотрите, какие у него огненные глаза: точно фонари маяка.

— Да, и они освещают прекрасное лицо воина, — отвечала принцесса, решившая противоречить каждому слову.

Рочестер поклонился.

— Это одна из тех мужественных физиономий, какие можно видеть только во Франции, — прибавила принцесса с настойчивостью женщины, уверенной в безнаказанности.

Рочестер и Бекингем переглянулись, как бы спрашивая друг друга: "Что с ней сделалось?"

— Герцог Бекингем, — сказала Генриетта, — узнайте, зачем пришел Парри. Ступайте!

Молодой человек принял это приказание как милость, ободрился и побежал навстречу Парри, который вместе с д’Артаньяном медленно двигался по направлению к принцессе. Парри шел медленно потому, что был стар. Д’Артаньян шел медленно и с достоинством, как должен был идти д’Артаньян, владеющий третью миллиона, — то есть без чванства, но и без застенчивости. Когда Бекингем, спешивший исполнить приказание принцессы, которая, пройдя несколько шагов, села на мраморную скамью, подошел к Парри, тот узнал его и сказал:

— Не угодно ли вам, милорд, исполнить желание его величества короля?

— Какое, господин Парри? — холодно спросил молодой вельможа, немного смягчая тон в угоду принцессе.

— Его величество поручает вам представить этого господина ее высочеству леди Генриетте.

— Кого же? Кто этот господин? — спросил Бекингем высокомерно.

Д’Артаньяна, как известно, легко было взбесить; тон герцога Бекингема не понравился ему, он пристально взглянул на придворного, и две молнии сверкнули под его бровями. Однако он овладел собой и сказал спокойно:

— Я шевалье д’Артаньян, милорд.

— Извините, сударь, но я узнал только ваше имя, не более.

— Что это значит?

— Это значит, что я вас не знаю.

— Я счастливее вас, сударь, — сказал д’Артаньян. — Я имел честь знать ваше семейство и особенно покойного герцога Бекингема, вашего знаменитого отца.

— Моего отца!.. Да, я начинаю припоминать… Вас зовут шевалье д’Артаньян?

Д’Артаньян поклонился.

— Может быть, вы один из тех французов, которые тайно сносились с моим отцом?

— Да, милорд, один из тех французов.

— Позвольте сказать вам, сударь: странно, что отец мой до самой смерти не слыхал больше о вас.

— Это правда, но он слышал обо мне в минуту смерти. Я передал ему через камердинера королевы Анны Австрийской предупреждение о грозившей ему опасности; к несчастью, предупреждение явилось слишком поздно.

— Все равно, — отвечал Бекингем, — теперь я понимаю. Вы хотели оказать услугу отцу и потому ищете покровительства сына.

— Во-первых, милорд, я не ищу ничьего покровительства, — отвечал д’Артаньян флегматично. — Его величество король Карл Второй, которому я имел счастье оказать некоторые услуги, — надо вам сказать, что услуги королям — главное занятие всей моей жизни, — король Карл Второй, которому угодно быть ко мне милостивым, пожелал, чтобы я представился сестре его, принцессе Генриетте, так как впоследствии я могу быть ей полезен. Король знал, что вы теперь при ее высочестве, и послал меня к вам вместе с Парри. Вот и все. Я у вас ровно ничего не прошу, и если вам не угодно представить меня принцессе, то я, к моему прискорбию, обойдусь без вас и осмелюсь представиться сам.

— Надеюсь, — сказал Бекингем, любивший, чтобы последнее слово оставалось за ним, — вы все же не откажетесь от объяснения, на которое вы сами вызвали меня?

— Я никогда не отказываюсь от объяснений, — отвечал д’Артаньян.

— Если вы находились в тайных сношениях с отцом моим, то должны знать некоторые подробности.

— Много времени прошло с тех пор, как кончились эти отношения, и вас тогда еще на свете не было. Не стоит тревожить старые воспоминания из-за нескольких несчастных бриллиантовых подвесок, которые я получил из его рук и привез во Францию.

— Ах, сударь, — обрадовался Бекингем, протягивая д’Артаньяну руку, — так это вы! Это вас так упорно искал отец мой! Вы многого могли ждать от нас!

— Ждать! Тут я мастер. Я всю жизнь свою ждал!

Между тем принцесса, которой наскучило дожидаться, пока незнакомец подойдет к ней, поднялась со скамьи и направилась к разговаривавшим.

— По крайней мере, — сказал Бекингем д’Артаньяну, — вы недолго будете ждать услуги, которую требуете от меня.

Он повернулся и, поклонившись леди Генриетте, начал:

— Его величество король, брат ваш, желает, чтобы я представил вашему высочеству шевалье д’Артаньяна.

— Дабы вы имели, ваше высочество, в случае необходимости, твердую опору и верного друга, — прибавил Парри.

Д’Артаньян поклонился.

— Больше вам нечего сказать, Парри? — спросила принцесса старого слугу, улыбаясь д’Артаньяну.