Виконт де Бражелон, или Еще десять лет спустя. Части 3, 4

— У вас пастушеские наклонности, как у Тирсиса, дорогой Портос.

— Да, я люблю птичьи яйца несравненно больше, чем куриные. Вы не можете себе представить, что за изысканное блюдо омлет из четырехсот или пятисот яиц канареек, зябликов, скворцов и дроздов!

— Как, из пятисот яиц? Это чудовищно!

— Все они умещаются в одной салатнице.

Д’Артаньян минут пять любовался Портосом, точно видел его впервые. Портос же расцветал под взглядами друга. Они сидели так несколько минут. Д’Артаньян смотрел, Портос блаженствовал. Д’Артаньян искал, по-видимому, новую тему для разговора.

— Вам здесь весело, Портос? — спросил он, найдя наконец эту тему.

— Не всегда.

— Ну, понятно; однако когда вам станет слишком скучно, что вы будете делать?

— О, я буду здесь недолго! Арамис ждет только, чтобы у меня исчезла последняя шишка, и тогда представит меня королю. Король, говорят, терпеть не может шишек.

— Значит, Арамис все еще в Париже?

— Нет.

— Где же он?

— В Фонтенбло.

— Один?

— С господином Фуке.

— Отлично. Но знаете ли…

— Нет. Скажите, и я буду знать.

— Мне кажется, что Арамис забывает вас.

— Вам так кажется?

— Там, видите ли, смеются, танцуют, пируют, распивают вина из подвалов господина Мазарини. Известно ли вам, что там каждый вечер дается балет?

— Черт возьми!

— Повторяю, ваш милый Арамис вас забывает.

— Очень может быть. Я сам иногда так думал.

— Если только этот хитрец не изменяет вам!

— О-о-о!..

— Вы знаете, этот Арамис — хитрая лисица.

— Да, но изменять мне…

— Послушайте: прежде всего, он лишил вас свободы.

— Как это лишил свободы? Разве я не на свободе?

— Конечно, нет!

— Хотел бы я, чтобы мне доказали это.

— Ничего нет проще. Вы выходите на улицу?

— Никогда.

— Катаетесь верхом?

— Никогда.

— К вам допускают друзей?

— Никогда.

— Ну так, мой друг, кто никогда не выходит на улицу, кто никогда не катается верхом, кто никогда не видится с друзьями — тот лишен свободы.

— За что же Арамису лишать меня свободы?

— Будьте откровенны, Портос, — дружески попросил д’Артаньян.

— Я совершенно откровенен.

— Ведь это Арамис составил план укреплений Бель-Иля, не правда ли?

Портос покраснел.

— Да, — согласился он, — но он только и сделал, что начертил план.

— Именно, и я считаю, что это не Бог весть какая важность.

— Я всецело разделяю ваше мнение.

— Отлично; я в восторге, что мы одинаково мыслим.

— Он даже никогда не приезжал в Бель-Иль, — сказал Портос.

— Вот видите!

— Напротив, я ездил к нему в Ванн, как вы могли видеть.

— Скажите лучше — как я видел. И вот в чем дело, дорогой Портос: Арамис, начертивший только план, желает, чтобы его считали инженером, вас же, построившего по камешку стены крепости и бастионы, он хочет низвести до степени простого строителя.

— Строителя — значит, каменщика?

— Да, именно каменщика.

— Который растворяет известку?

— Именно.

— Чернорабочего?

— Точно так.

— О, милейший Арамис думает, что ему все еще двадцать пять лет!

— Мало того, он думает, что вам пятьдесят.

— Хотел бы я его видеть за работой.

— Да.

— Старый хрыч, разбитый подагрой.

— Да.

— Больные почки.

— Да.

— Не хватает трех зубов.

— Четырех.

— Тогда как у меня, глядите!

И, раскрыв толстые губы, Портос продемонстрировал два ряда зубов, правда, потемнее снега, но чистых, твердых и крепких, как слоновая кость.

— Вы не можете себе представить, Портос, — сказал д’Артаньян, — какое внимание обращает король на зубы. Увидев ваши, я решился. Я вас представлю королю.

— Вы?

— А почему бы и нет? Разве вы думаете, что мое положение при дворе хуже, чем положение Арамиса?

— О нет!

— Думаете, что я хочу предъявить какие-нибудь права на укрепление Бель-Иля?

— О, конечно, нет!

— Значит, я действую только в ваших интересах.

— Не сомневаюсь в этом.

— Так вот, я близкий друг короля; доказательством служит то, что, когда он должен сказать кому-нибудь что-либо неприятное, я беру эту обязанность на себя…

— Но, милый друг, если вы меня представите…

— Дальше?

— Арамис рассердится.

— На меня?

— Нет, на меня.

— Но не все ли равно, кто вас представит: он или я, если вас должны представить?

— Мой парадный костюм еще не готов.

— Ваш костюм и теперь великолепен.

— Тот, что я заказал, во много раз наряднее.

— Берегитесь, король любит простоту.

— В таком случае я буду прост. Но что скажет господин Фуке, узнав, что я уехал?

— Разве вы дали слово не покидать место вашего заточения?

— Не совсем. Я только обещал не уходить отсюда без предупреждения.

— Подождите, мы еще вернемся к этому. У вас есть здесь какое-нибудь дело?

— У меня? Во всяком случае, ничего серьезного.

— Если только вы не являетесь посредником Арамиса в каком-либо важном деле.

— Даю вам слово, что нет.

— Вы понимаете, я говорю это только из участия к вам. Предположим, например, что на вас возложена обязанность пересылать Арамису письма, бумаги…

— Письма, да! Я посылаю ему кое-какие письма.

— Куда же?

— В Фонтенбло.

— И у вас есть такие письма?

— Но…

— Дайте мне договорить. У вас есть такие письма?

— Я только что получил одно.

— Интересное?

— Нужно думать.

— Вы, значит, их не читаете?

— Я не любопытен.

И Портос вынул из кармана письмо, принесенное солдатом, которое он не читал, но которое д’Артаньян уже прочел.