Виконт де Бражелон, или Еще десять лет спустя. Части 3, 4

Все эти путешественники, как мы сказали, приехали в один и тот же день, а между тем их прибытие не вызвало никакой суматохи в гостинице, улица нисколько не была загромождена, так как помещения были отведены им заранее по просьбе их курьеров или секретарей, приехавших накануне или в тот же день утром.

Маликорн, прибывший днем раньше на тощей лошади, с худеньким чемоданом, назвал себя в гостинице "Красивый павлин" другом одного вельможи, желавшего полюбоваться празднествами, и объявил, что этот вельможа должен вскоре приехать сам.

Выслушав его, хозяин улыбнулся Маликорну как старому знакомому, и сказал:

— Выбирайте, сударь, комнату, какая вам понравится, потому что вы приехали первым.

Это было сказано с тем выразительным подобострастием, которое у содержателей харчевен означает: "Будьте спокойны, сударь; мы знаем, с кем имеем дело, и будем обращаться с вами подобающим образом".

Слова и сопровождавший их жест показались Маликорну благожелательными, но он не понимал причины неожиданной любезности. Не желая тратить много денег и в то же время предполагая, что, спросив маленькую комнату, он получит отказ, Маликорн решил ухватиться за слова хозяина и обмануть его с помощью его же собственной хитрости.

Поэтому, улыбаясь с видом человека, которому отдают должное, он отвечал:

— Дорогой хозяин, я возьму самую лучшую и самую веселую комнату.

— С конюшней?

— С конюшней.

— С какого дня?

— Немедленно, если это возможно.

— Чудесно.

— Только, — поспешно прибавил Маликорн, — я не займу сейчас большого помещения.

— Хорошо, — произнес хозяин тоном человека понимающего.

— Некоторые причины, которые потом станут для вас ясны, заставляют меня занять для себя лично только эту маленькую комнату.

— Да, да, да, — подтвердил хозяин.

— Когда приедет мой друг, он наймет большое помещение. И так как оно будет принадлежать ему, то он сам и рассчитается с вами.

— Прекрасно, прекрасно! Так мы и договаривались.

— Договаривались?

— Слово в слово.

— Странно, — пробормотал Маликорн. — Значит, вы понимаете?

— Да.

— Это все, что нужно. Так как вы понимаете… А вы ведь понимаете, не правда ли?

— Вполне.

— Отлично, проводите меня в мою комнату.

Хозяин "Красивого павлина" пошел впереди, держа шляпу в руке.

Маликорн поместился в своей комнате и был крайне удивлен, что хозяин гостиницы, встречая его на лестнице, постоянно подмигивал ему как соумышленнику.

"Тут произошло какое-то недоразумение, — говорил себе Маликорн, — но пока оно не разъяснилось, я буду им пользоваться; ничего лучшего мне не нужно".

И, как охотничья собака, пускался он из своей комнаты ловить придворные новости, то обжигаясь фейерверками, то купаясь в брызгах фонтана, как он говорил мадемуазель Монтале.

На другой день по приезде он увидел, как к крыльцу гостиницы подъехали один за другим семеро путешественников и заняли все помещения "Красивого павлина".

При виде всех этих путешественников и их челяди Маликорн с удовольствием потер себе руки, думая, что, запоздай он хотя бы на один день, у него не было бы кровати, на которой он мог бы отдыхать по возвращении из своих экспедиций.

Когда все приезжие были размещены, хозяин вошел в комнату Маликорна и с обычной почтительностью сказал:

— Любезный гость, в третьем корпусе вам оставлено большое помещение; вы знаете это?

— Конечно, знаю.

— Я вам делаю настоящий подарок.

— Спасибо!

— Поэтому, когда ваш друг приедет…

— Ну?

— Он останется доволен мной, если только это не такой человек, которому ничем не угодить.

— Позвольте мне сказать несколько слов по поводу моего друга.

— Говорите, ради Бога, ведь вы здесь хозяин!

— Вы знаете, он должен был приехать…

— Да, должен.

— Он, вероятно, изменил свое намерение.

— Нет.

— Вы в этом уверены?

— Уверен.

— Потому что, если у вас есть хоть какие-нибудь сомнения…

— Слушаю.

— То я вам заявляю: я не ручаюсь, что он приедет.

— Однако он сказал вам…

— Да, сказал; но вы знаете: человек предполагает, а Бог располагает — verba volant, scripta manent.

— Что это значит?

— Слова улетают, написанное остается, а так как он мне ничего не написал, а удовольствовался устными заявлениями, то я вам разрешаю, хотя не побуждаю вас… вы понимаете, я в большом затруднении…

— Что же вы мне разрешаете?

— Сдать это помещение, если за него вам предложат хорошую цену.

— Сдать?

— Да.

— Ни за что, сударь, никогда я не сделаю подобной вещи. Если он не написал вам…

— Нет.

— То он написал мне.

— А-а-а!.

— Да.

— А в каких выражениях? Посмотрим, сходится ли его письмо с устными его указаниями.

— Вот что приблизительно было в письме:

"Господину содержателю гостиницы "Красивый павлин".