Виктор Гюго

Помимо битвы с ветром, грозой и разбушевавшимся океаном, Жильят, как истинный эпический герой, должен был сразиться еще и с чудовищем океанских недр — морским спрутом, который незадолго перед тем задушил негодяя Клюбена. Благодаря своему мужеству и самообладанию, герой Гюго выходит победителем и из этого страшного поединка.

Однако победа над спрутом еще не является последней.

Заключительные главы романа, в которых рассказывается о том, как Жильят возвращается домой со спасенной машиной старого Летьери, превращаются не в его триумф, а в жестокую драму. Совершив свой титанический подвиг ради любимой девушки, Жильят узнает, что она любит другого. Поэтому он не считает себя вправе воспользоваться данным ею словом, так же как и обещанием ее приемного отца Летьери выдать Дерюшетту замуж за того, кто спасет паровой двигатель его корабля.

Героическое деяние и моральное величие героев Гюго всегда неразделимы. Вот почему Жильят находит в себе силы не только отказаться от своей мечты, но и собственными руками создать счастье любимой девушки. Устроив ее брак с молодым пастором Эбенезором, он молча, без слова упрека, уходит из жизни, потерявшей для него смысл. Такова, по мысли писателя, благородная и трагическая самоотверженность великих душ (Квазимодо, Жана Вальжана и Жильята), которая никогда не приносит им счастья.

Однако в этой позиции самоотречения героев Гюго выявляется и противоречивость романтической концепции автора, придающей иной раз мелодраматическую окраску страницам его романов[73]. Вынужденный жить в лишенном героики буржуазном обществе, героический Жильят не находит достойного применения своим титаническим силам. В романе, утверждающем торжество человеческой воли над силами природы, отчетливо прозвучала мысль, что человеку-титану нечего делать в современном деляческом мире.

* * *

После выхода «Тружеников моря» Гюго создает новый роман «Человек, который смеется», опубликованный в 1869 г.

К этому времени у автора складывается план новой — на этот раз политической — трилогии. Он задумал роман об аристократии (этим романом и стал «Человек, который смеется»), затем роман о монархии и роман о революции (это будет «Девяносто третий год»). Второй из задуманных романов не был написан, но, по существу, «Человек, который смеется» вместил в себя разоблачение обоих ненавистных автору социально-политических установлений, против которых выступила в свое время французская революция 1789–1794 гг.: аристократических привилегий и монархической власти.

«Человек, который смеется» — одно из наиболее ярких романтических произведений позднего Гюго, где очень наглядно предстает своеобразие его художественного метода. Романтизм не только не уводит Гюго в сторону от больших социально-политических конфликтов, но, напротив, позволяет выразить их в наиболее резкой и рельефной форме.

Сюжет «Человека, который смеется» отнесен в далекое прошлое. Однако, как мы уже видели и в драматургии, и в «Легенде веков», Гюго заимствует у истории главным образом живописное обрамление для воплощения нравственных и социальных идей о современности. В то же время, стремясь подкрепить вымысел историческими фактами, он постоянно обращался к историческим сочинениям и документам, которые относились к интересующим его эпохам (книги по истории Англии, например, до сего времени хранятся в библиотеке его дома-музея в Отвиль-Хаузе на острове Гернсей).

На этот раз действие романа происходит в Англии XVII в., когда после разгрома английской революции настало время наибольшего блеска и пышности только что восстановленного трона и свирепой расправы победившей монархии над республиканцами. На фоне романтически гипертрофированных картин старой Англии, с ее контрастом крайней нищеты и сказочной роскоши, Гюго разоблачает вопиющие преступления аристократии и королевской власти. Романтическая гипербола, применяемая как к пороку, так и к добродетели, отчетливо звучит и в этом романе, который начинается словами: «В Англии все величественно, даже дурное… Нигде не было феодального строя более блестящего, более жестокого и более живучего, чем в Англии» (10, 5).