Виктор III. Развязка

Следом за ними в камеру на коляске вкатился измождённый дед с ввалившимися щеками, острым подбородком, желтоватой кожей и покрытой пигментными пятнами лысой головой. Его ноги укрывал клетчатый шерстяной плед, а тело оказалось закутано в два тёплых домашних халата. И, конечно же, его глаза скрывали такие же, как у амбалов, очки.

— Вот мы и встретились… вор, — с усилием проговорил старик и шумно сглотнул. Под морщинистой кожей дёрнулся сильно выпирающий острый кадык.

— Лорд Пен? — неуверенно выдал я, приподняв правую бровь.

— Узнал-таки, — оскалил жёлтые зубы когда-то блестящий аристократ. Сейчас же он больше походил на развалину, которая вот-вот склеит ласты.

— С трудом, — признался я. — Чем обязан такой почти семейной встрече?

— Ты знаешь, — зло прохрипел он, пустив тягучую слюну между бесцветных губ.

— Рука у вас. Чего вам более? — усмехнулся я, стараясь держаться спокойно.

— Она не работает! Что ты сделал с ней?

— Как не работает?! — ахнул я и изобразил искреннее удивление. Даже за сердце схватился.

— Вот так! — рыкнул дед. — И не пытайся делать вид, что не знаешь об этом!

— Я не знал. Честно, — соврал я без зазрения совести, продолжая играть роль.

Надеюсь, Станиславский крикнул бы «верю». А вот лорд Пен не поверил, хотя вроде бы его уверенность дала небольшую трещину.

В любом случае он продолжил настаивать:

— Всё ты знал! Не притворяйся! Из тебя актёр, как из моего кресла гоночный автомобиль.

— А откуда я мог знать? Я Руку совсем недавно нашёл и, как видите, не пользовался ею. А потом её бессовестно умыкнули ваши люди, — объяснил я и пожал плечами.

— Ы-ы-ы, — выдал что-то нечленораздельное дед и выстрелил в меня вопросом: — А на кой чёрт ты заявился в Америку вместе со своими дружками? Да, я всё про вас знаю! Мои люди вели вас из самого порта. Я знал, что вы прибудете сюда! И знаю, что вы помогли сбежать из-под стражи Киру Каралису. Кем он вам приходится? — неожиданно старик чуть успокоился и продолжил: — Впрочем, сейчас это не столь важно. Рука — вот, что важно. И ты ответишь мне, что сделал с ней.

— Да откуда я знаю почему она не работает?! Может, срок годности вышел?

Лорд зарычал, сильно закашлялся, вытер появившуюся слюну дрожащей рукой и просипел:

— Ты не тот, что был прежде, но я всё равно выбью из тебя все ответы. Ребята, покажите ему, что такое боль, но не убивайте. Он мне ещё нужен.

— Эй, я ничего не знаю! — выкрикнул я в спину Пена, который развернулся и выкатился из камеры. — Что ты сделал с моей спутницей?! Где она?!

Мерзкий старикашка ничего мне не ответил. А два его крупногабаритных прихвостня радостно улыбнулись. У меня же ком встал в горле, в ожидании побоев. И они незамедлительно последовали. Я не стал унижаться до мольбы и просьб не бить меня. Ясно ведь, что эти козлы не ослушаются приказа лорда. Им самим в радость забить до полусмерти беззащитного человека. Посему я скрючился в позе эмбриона, стараясь прикрыть голову ладонями, а локтями почки.

Били они меня от души. Ногами. Хрустнул нос, затрещали рёбра, во рту появился солоноватый привкус крови, а перед глазами вспыхивали снопы искр. А эти уроды лишь всё больше распалялись. Даже сняли пиджаки и продолжили активно забивать меня. Их рубашки пропотели. Появился кислый отвратительный запах, а затем блаженная тьма накрыла меня, спасая от боли.

На сей раз меня не посещали никакие видения и сны. Я просто провалялся без сознания некоторое время. А когда с трудом разлепил правый глаз, то увидел, что мою камеру заполнил серый сумеречный свет. Левый глаз совсем не открывался. Он заплыл весьма качественно. Даже прикосновения к этой части лица вызывали жуткую боль, хотя, казалось, что я весь превратился в кусок мяса, который варили в раскалённом масле.

Всё же мне удалось с трудом подняться на ноги и посмотреть на окно. Оно было под самым потолком, но если схватиться за решётку, то можно подтянуться. Я собрался с силами, ухватился руками за холодные стальные прутья, загромыхал цепями и сумел подтянуться, застонав от боли.

За мутным толстым стеклом скрывался внутренний двор с каменным бассейном, из которого вырастала мраморная статуя женщины. Вокруг стояли небольшие скамеечки, лежала брусчатка и поблёскивали стеклом узкие, небольшие стрельчатые окна, забранные решётками.

Тут силы оставили меня. И я почти рухнул на пол. Но главное мне удалось узнать. Я в каком-то монастыре или клинике вроде психиатрической. Архитектура этого строения весьма напоминала подобные учреждения. И вряд ли кто-то мне здесь поможет, даже если я буду орать до посинения. Мне вряд ли даже удастся выбить стекло. Оно находилось в двадцати сантиметрах от решётки. А между прутьями моя рука еле-еле пролезет. Да и на кой чёрт мне бить стекло?

Внезапно за дверью раздались размеренные шаги. Я тотчас свернулся в клубок на матрасе, стал размеренно дышать и не до конца смежил веки единственного здорового глаза, дабы украдкой наблюдать за дверью.

Шаги меж тем несколько раз прекращали звучать и тогда раздавался скрежет железа, словно кто-то открывал крохотную дверцу.