Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография

КРЕЙСЕРУ «АВРОРА»

Матросам не снилось в подвесках «Авроры»,

Что станут у власти тираны и воры,
Что произвол, фарисейство и страх
Станут основой в державных делах.
Верхушки воруют, трудяги несут,
Под кривдою правда, под кривдою суд.
Как крейсера, оснащенные урсами,
Слова и дела разошлись контркурсами.
Опутало Русь вожаков словоблудие,
И сникло твое носовое орудие.
И ты у причала, седая «Аврора», —
Свидетель развала, стыда и позора.
Россия, Россия, спаси тебя Бог;
В тенетах не видно надежных дорог.
Как киль да шпангоуты у корабля,
Иваны да Марьи — опора твоя.
Изъедены ржавчиной лживых годов
До отчужденья галерных рабов.
Опустошение и отчуждение —
Это распятие без воскресения.
Тускло ночами горят фонари.
В тяжком молчанье богини Зари.

Капитан-лейтенант Виктор Конецкий

14

В. Конецкий — В. Курбатов [47] Переписка (1992–2001)

Псков. 14 декабря 1992

Дорогой Виктор Викторович!

Вроде и работаю много, и печатаюсь как следует, а все даже на телефон заработать не могу, чтобы спокойно поговорить с Вами, раз уж приехать никак не выходит. Я узнал о беде с Олегом (братом В. Конецкого. — Т.А.) от Б. Н. Сергуненкова, и ни ума большого, ни сердца не надо было, чтобы представить, как эта смерть отразилась на Вас. Я звонил, мы говорили с Таней. Всякое слово в таких случаях поверхностно и невпопад. Тревожусь более всего, чтобы Вы не сдали. И не сдались.

Безумие мира как будто нарочно подталкивает нас к такой сдаче, нагло и настойчиво подчеркивая нашу ненужность: «Все, ребята, пора к стенке и в переплавку». А наш брат и так всегда готов в сторону отойти, даже еще и до прямой обиды, чтобы мундира не марать и с хищной нечистотой не связываться. Да и сколько из нас уже махнуло рукой: «Нате, сволочи, торжествуйте!»

Но, слава Богу, еще не все. Виктор-то Петрович (Астафьев, — Т. А.), как я теперь вижу, именно потому пера и не выпускает, что понимает — стоит на минуту расслабиться — тотчас сожрут. Народец подрос крепкий и в жизни, и в литературе. Там уж и недавние крепкие Т. Толстые и В. Пьецухи скоро оказались подвинуты в отжившую старомодность.

Теперь как поглядишь какого-нибудь Милославского, или младшего Алешковского, или соискателей премии Букера, скоро станет видно, что привычная нам матушка-литература, которую мы считали совестью и законом, — только провинциальная дура, с которой уж и знакомство скоро будет числиться порочащим.

Явилось новое поколение, новый словарь, новая культура, в которой нам, кажется, нет места.

Но я так глядел и эдак и вижу, что-то рано нас вперед ногами выносить. Мы, может, ребята и неброские и на европейский взгляд пресноватые, но кое-что за душой и у нас собралось, и мы еще их, пряных и острых, потом будем от собственных их гастритов исцелять. Сами еще будут оборачиваться, пытаясь понять, что же это в нас было такое, что так трудно разом извести. И тут спасибо и поклон и почившему Казакову, и покойному Платоновичу (Некрасову), и Вам, и Виктору Петровичу, что закваска была хороша и долгодействующа.

Нет, уж вы, Виктор Викторович, с «моста» на берег не торопитесь. Ну устали, ну край подошел, но первый, что ли, раз? Хрен с ним, со временем, пусть оно несется — мы-то знаем, что времени нет, — и мы еще соберемся и еще поглядим, у кого перо в руках тверже — у этих ли нынешних баловней и пенкоснимателей или у умеющих идти вперед, не заискивая перед временем.

С Новым годом Вас, Виктор Викторович!

Поклон и поздравления Тане.

Ваш В. Курбатов

Дорогой Валя!

Вот оно и пришло, старое пророчество: «Настанет год, России черный год, когда царей корона упадет…»

Следом за Олегом через две недели умерла его жена Ирина. А ты, верно, знаешь, что теперь означают похороны. Да на сердце еще тяжело, потому что жили мы с ним плохо и я даже ни разу не был у него дома… Отпевали дважды — во Владимирском соборе и еще приезжал с Псковщины (из Теребени) его духовник, отпел Олега на кладбище. Поп замечательный, ругал меня за пьянство, потом обнялись мы с ним и трижды расцеловались.

Насчет литературных рассуждений твоих я не все понял, тем более что вовсе перестал читать прозу.

Обещает мне какое-то издательство напечатать книжку, включив сценарий «Полосатого рейса». Что за каша получится, пока представить не могу[48]. Пока договора нет и все жидко выглядит. Деньги посулили большие.