Виктор Лягин. Подвиг разведчика

Помогли местные подпольщики — Николай Нено, работавший в отделе снабжения завода имени 61 коммунара, переименованного в «Северную верфь», сообщил, что склад устроен в подвале обувной фабрики на улице Советской — ранее Соборной, некогда бывшей главной улицей в городе. Осведомленность Николая вопросов не вызывала: в его группу входили грузчики, а без них в общем-то ни в какой работе не обойдешься, потому они и многое знают.

План диверсии на складе разрабатывал опять-таки Виктор Лягин. Понятно, что обмундирование будет гореть гораздо хуже, нежели автомобили и ГСМ, а потому следовало обеспечить условия для того, чтобы тряпье могло как следует разгореться. Поэтому Петр Луценко получил задание блокировать пожарное депо, находившееся неподалеку, на улице Маяковского (до революции — Наваринской, а позже улицы Троцкого, Крестьянского интернационала, а затем уже Маяковского). Луценко и его помощники сумели вынести с «Северной верфи» несколько листов железа и большое количество металлических шпилек, из которых, проявив изрядную сообразительность и использовав старые ватники, сделали очень надежные колючие ленты. В нужный момент эти ленты должны были быть расстелены на дороге, по пути от улицы Маяковского к Советской (или от Наваринской к Соборной, как они там тогда назывались?), где-то на выезде на Католическую (Мархлевского) улицу, что напрямую вела к обувной фабрике…

Операцией, которая проводилась 16 декабря, непосредственно руководил Александр Сидорчук, в ней также участвовали Александр Николаев и местные подпольщики.

Как кажется, немцев подвела именно начальственная скупость. Охранявшие склад часовые были обмундированы недостаточно тепло, а потому, в нарушение требований устава, периодически заходили в караулку, чтобы хоть немножко погреться. Дождавшись очередного такого захода, подпольщики, затаившиеся в разрушенном доме по улице Католической, молниеносным броском прорвались к фабричному зданию, разбили стекла в его подвальных окнах и забросили внутрь помещения бутылки с зажигательной смесью. Убедившись, что на складе вспыхнул пожар, Александр Николаев и его товарищи растворились в ночи…

Выйдя через некоторое время из караулки, немецкие часовые с ужасом увидели, что огонь в подвале разгорается не на штуку, и подняли тревогу. Вскоре сообщение о возгорании дошло до пожарной команды, но только лишь выехавшие по сигналу тревоги пожарные машины успели набрать скорость, как налетели на металлические шипы, камеры полопались, автомобили сели на обода колес, две машины, потеряв управление на скользкой мостовой, столкнулись, и все встало… Пока немцы разбирались с произошедшим, бежали к зданию пожарного депо, готовили новые машины взамен внезапно вышедших из строя дежурных, затем ехали кружным путем через улицу Шевченко (или Таврическую?) и, не набирая скорости, внимательно вглядывались в темноту, чтобы опять не налететь на русские «колючки», — в общем, пока суд да дело, всё на том складе сгорело дотла! Немцы, прослезившись, подсчитали примерные убытки: оказалось, уничтожено порядка восемнадцати грузовиков теплого обмундирования! Ладно, хоть часовые у костерка немного погрелись перед своей неминуемой отправкой на фронт в составе штрафных рот. Что ж делать — любые армейские уставы в полном смысле слова пишутся кровью. Уж если тебе поручен пост, то охраняй и обороняй его от звонка до звонка, ничем не отвлекаясь. Тем более если несешь службу в неприятельском тылу.

Ну что ж, теперь гитлеровцы со всей очевидностью понимали, что попали они не на курорт, а совсем даже наоборот, на враждебную и весьма опасную для них территорию. Причем этому запоздавшему пониманию способствовали не только — а может быть, и не столько — «громкие» и эффектные (к тому же и весьма эффективные!) диверсии, но и простая, так сказать, «повседневная жизнь», явно не оправдывавшая ожидания оккупантов…

«В октябре 1941 г. начальник диверсионной службы вермахта на южном участке советско-германского фронта Т. Оберлендер[88] доносил в Берлин: гораздо большей опасностью, чем активное сопротивление партизан, здесь является пассивное сопротивление — трудовой саботаж, в преодолении которого мы имеем еще меньшие шансы на успех»^{187}.