Виктор Лягин. Подвиг разведчика

«Среди неизвестных погибших героев тайной войны в тылу врага следует назвать заместителя Лягина по диверсионной работе, сотрудника НКВД Украины Н. Сидорчука[109], — написано в посмертно изданной книге начальника Четвертого управления НКВД СССР генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год». — Он лично и организовал, и провел диверсию на немецком аэродроме, в результате которой было уничтожено 24 самолета противника. Сидорчук заслужил звание Героя Советского Союза, но, к сожалению, мое представление на этот счет не было поддержано. После окончания войны он был посмертно награжден лишь орденом Красного Знамени. Объясняется это тем, что по таким эпизодам, участником которого оказался Сидорчук, представления о награждении принимались только после проверки специальной следственной группой реальных обстоятельств гибели наших людей»^{222}.

Но что могла выяснить через три года «специальная следственная группа», когда даже очень опытные германские следователи не смогли ничего раскрыть по горячим — в прямом и переносном смысле — следам? Ну а последующим журналистам и писателям только и оставалось, что предлагать свои версии или переписывать ранее сказанное.

…На этом можно бы и поставить точку в изложении данного эпизода, однако объективность требует обратиться и к рассекреченной «Справке о героических подвигах в тылу врага СИДОРЧУКА Александра Петровича», подписанной начальником Управления КГБ при СМ УССР по Николаевской области Павлом Яковлевичем Семеновым 4 апреля 1967 года.

В справке говорится про диверсию в парке Петровского, про уничтожение Ингульского аэродрома, про взрыв «на втором немецком аэродроме (на Широкой Балке)», однако 4-й пункт текста совсем не соответствует тому, что было сейчас рассказано нами про диверсию на нефтебазе: «3 ноября 1942 года, осуществляя диверсию по уничтожению немецкого склада боеприпасов и горючего, находившегося на территории торгового порта, СИДОРЧУК уничтожил бочку бензина и при этом героически погиб сам вследствие неисправности самодельной мины, изготовленной участниками группы».

То же самое в общем-то можно понять и из «Постановления бюро Николаевского обкома» (но там почему-то сроком диверсии называется сентябрь): «В сентябре 1942 г. на территории торгового порта г. Николаева была подготовлена диверсия — взрыв склада горючего и снарядов. Диверсию должен был провести Сидорчук Александр, который во время проведения операции подорвался сам и погиб»^{223}.

Кажется, ясно: «была подготовлена», «должен был провести», но… Получается, что никакого двухсуточного пожара не было.

Что интересно, в книге Людмилы Ташлай (цитату из нее мы приводили выше) говорится о том, как Сидорчук «забросал бензохранилище бутылками с зажигательной смесью», как он «побежал к складским помещениям», как он взорвался сам, — а вот о том, что произошло после этого на нефтебазе, не сказано ни слова. Так что действительно можно понять, что все ограничилось единственной бочкой бензина. Роковое стечение обстоятельств…

И все равно подвиг остается подвигом — даже если герою по-человечески не повезло. Недаром же справка, подготовленная в Николаевском управлении КГБ, заканчивается словами:

«Совершая диверсионные акты против немецкой армии, СИДОРЧУК проявлял смелость, мужество и героизм».

* * *

А жизнь и боевая деятельность нелегальной резидентуры продолжались. Кажется, у «Маршрутников» опять возникли проблемы со связью, в результате чего Виктор пошел на откровенную уголовщину — самым примитивным образом утащил радиостанцию с румынского военно-морского катера, стоявшего в ремонте на его «родном» теперь уже заводе. С большой долей уверенности можем предположить (зная высокий уровень начитанности нашего героя и его любовь к отечественной литературе), что Лягин при этом вспомнил двустрочие из «Советской азбуки» поэта Владимира Владимировича Маяковского:

Рим — город и стоит на Тибре.
Румыны смотрят, что бы стибрить.

Ну вот, теперь он сам, получалось, уподобился румынам — можно над собой посмеяться… Хотя, будем говорить честно: работа разведчика и общепринятые нормы общечеловеческой морали — это, как у Пушкина, «две вещи несовместные». Если сотрудник разведки будет в полном объеме соблюдать библейские заповеди, то очень скоро его уволят за профессиональную непригодность и бездеятельность. Не знаем, удалось ли использовать румынский передатчик для работы резидентуры, но то, что рацией не смогли воспользоваться и сами румынские оккупанты, уже грело душу. «Практика малых дел», так сказать…

Но ведь и враг делал свои дела — причем небезуспешно. А потому мы снова обращаемся к протоколу допроса Марии Семеновны Любченко: