Виктор Лягин. Подвиг разведчика

В общем, колебались — но продавали всё, что могли в ущерб не только своим союзникам, но и собственным вооруженным силам, зато «неуклонно повышая мощь держав оси». Морализировать по этому поводу не будем — так же как, очевидно, не имеет смысла объяснять, что вопросы поставки оружия и военных материалов американскими компаниями государствам-агрессорам очень интересовали советскую разведку. Разумеется, в первую очередь этими вопросами занимались сотрудники научно-технической разведки.

Вернемся, однако, к хронике развития событий.

30 ноября того же 1939 года началась советско-финляндская война, на которую правительство США оперативно откликнулось 2 декабря объявлением «морального эмбарго» на торговлю с Советским Союзом. Все-таки интересно умеют американские политики делить человечество на «хороших» и «плохих»: СССР оказался «плохим агрессором», а вот гитлеровская Германия, скушавшая Польшу, была, очевидно, хорошим и добропорядочным агрессором, с которым было приятно (или выгодно?) торговать — тем самым, как мы помним, «неуклонно повышая ее мощь». (Пройдут десятилетия — и Штаты точно таким же образом начнут делить на «плохих» и «хороших» террористов, жуткую реальность XXI столетия. А впрочем, чему тут удивляться? Еще в 1939 году президент Рузвельт сказал фразу, ставшую крылатой: «Это — сукин сын, но это наш сукин сын» — объектом высказывания был кровавый никарагуанский диктатор Анастасио Сомоса.)

Зима 1939/40 года прошла без особо ярких событий: 5 февраля европейские союзники, Франция и Великобритания, как бы воевавшие с Германией, собрались было направить свой экспедиционный корпус в помощь Финляндии, а США начали вербовку добровольцев для участия в советско-финляндской войне. Но тут, к 23 февраля, советские войска прорвали главную полосу «линии Маннергей-ма», к 29 февраля — вторую полосу, и финское руководство, не дождавшись обещанного корпуса и лихих заокеанских волонтеров, подписало мирный договор. Война закончилась.

Зато 9 апреля 1940 года гитлеровцы напали на Данию и Норвегию, после чего 14 апреля началась высадка англофранцузских войск в Северной Норвегии. Через месяц, 10 мая, гитлеровцы вторглись на территорию Франции, Бельгии и Голландии — и это была уже настоящая война, пришедшая на смену той «странной» или «сидячей» войне, которая началась в сентябре 1939 года. (А ведь с 7 ноября 1939 года по 20 января 1940-го фюрер не менее шестнадцати раз переносил сроки начала военных действий на Западе — германская армия была не готова к серьезной кампании и могла не выдержать удара союзных войск!)

Впрочем, в любой — пусть даже и в «странной» — войне непременно оказываются и победители, и побежденные. Время, прошедшее от официального объявления войны до ее начала, явилось, говоря военным языком, «стратегической паузой», которой гитлеровская Германия сумела воспользоваться с максимальной эффективностью.

«Стратегическая пауза была использована германским руководством для форсированного производства военной техники и боеприпасов, стремительного наращивания боевой мощи вермахта. С сентября 1939 г. по апрель 1940 г. в войска поступило 680 танков новых образцов. Легкие дивизии по мере накопления вооружения переформировывались в танковые. Состав артиллерии сухопутной армии увеличился на 1368 полевых орудий калибром 75 мм и выше, на 1630 противотанковых пушек. В войска поступило 2172 новых миномета. Численность армии возросла к марту до 3,3 млн человек. Были сформированы 15 новых штабов корпусов, 31 пехотная дивизия, 9 дивизий охраны тыла. Если в ноябре 1939 г. группировка немецкофашистских войск на западе насчитывала 96 соединений, то к 10 мая 1940 г. она возросла до 136. Численность самолетов германских военно-воздушных сил увеличилась почти на 1500 боевых машин. Бездействие союзников на западном фронте… создавало самые благоприятные условия для беспрепятственного мобилизационного развертывания и повышения боевой мощи вермахта»^{107}.

К вышесказанному добавим еще и военно-техническое сотрудничество между Соединенными Штатами Америки и «хорошим агрессором» — нацистской Германией.

«Вскоре после начала Второй мировой войны в Европу по указанию Фэриша (президент нефтяного концерна «Стандарт ойл оф Нью-Джерси». — А. Б.) отправился один из самых предприимчивых вице-президентов “Стандард ойл” Фрэнк А. Говард, входивший одновременно и в совет директоров банка “Чейз нэшнл”. Первую остановку он сделал в Лондоне, где сразу по приезде поспешил нанести визит американскому послу в Великобритании Джозефу Кеннеди[45], страстному поборнику сепаратного мира в Европе. Кеннеди с восторгом отнесся к мысли Говарда встретиться с Фрицем Рингером, представителем фашистской “И. Г. Фарбениндустри”. Деловое свидание назначили в Голландии, куда 22 сентября 1939 года и отправился Говард на борту специально выделенного для этого случая бомбардировщика британских ВВС.