Виктор Муравленко

Так умер Николай Петрович Дунаев — главный инженер «Главтюменнефтегаза». Случилось это 5 июня 1980 года. (По какому-то мистическому стечению обстоятельств за три года до этого почти в то же время и точно так же погиб — иного слова не подберешь — и сам Виктор Иванович Муравленко.) Несчастье произошло тоже в Москве, в вестибюле гостиницы, «Россия». Все повторилось как в дурном сне. Накануне, за день до смерти, состоялось расширенное заседание коллегии Министерства нефтяной промышленности. Николай Петрович был основным докладчиком и ответчиком. Рассматривались задачи тюменских нефтяников на очередную пятилетку. Обстановка была напряженной, нервозной. Мальцев устроил разнос Дунаеву. Он грубо обозвал нефтяников «Главтюменнефтегаза» бездельниками. Никогда бы он не позволил себе сказать такое, будь перед ним Муравленко. Но Виктора Ивановича уже не было в живых, Дунаев побледнел, лицо его покрылось каплями пота (так уже было в 1978 году, после второго инфаркта, и тоже не без участия нового министра- «запредельщика»). Но он встал и твердо, с достоинством ответил: «В Главтюменнефтегазе» нет и никогда не было бездельников». Эта коллегия стоила ему жизни. Сорок лет, пора расцвета… Как же не сказать, что это была не просто смерть, а гибель на самом переднем крае?

Но был ли в этом (и в других преждевременных уходах из жизни) виновен именно Мальцев? Некоторые насчитали чуть ли не одиннадцать смертей на его совести. Не знаю. Думаю, не стоит делать «козлом отпущения» только одного человека, представлять эту фигуру в каком-то зловещем виде. Нужно вновь обратиться к некоторым свидетельствам. Есть объективная оценка, данная министру Геннадием Иосифовичем Шмалем:

«У меня с Н. А. Мальцевым были сложные отношения. Человек он характера непростого, его отношения к людям были лишены душевности, к партнерам, в том числе и к нам, строителям, относился без уважения, часто давал необъективные оценки положения. Но дело знал и руководить умел».

А вот слова Федора Маричева, председателя совета директоров ОАО «Самотлорнефтегаз» и ОАО «Тюменнефтегаз»: «Министерство постоянно интересовалось делами у нас. Я по себе знаю, что это такое. Министр Мальцев по телефону доводил Кузоваткина до того, что тот в кабинете терял сознание — сказывались нервные перегрузки. С преемником Муравленко Аржановым новый министр разговаривал только на повышенных тонах и нередко через мат».

А что сказать о последних днях жизни Виктора Ивановича? По свидетельству Бирюкова, он выглядел неважно: землистый цвет лица, круги под глазами. Но бодрился, на вопросы о здоровье отвечал с оптимизмом:

— Знаете, встал сегодня легко, голова как стеклышко и сердце совсем не чувствую, как будто его и нет совсем.

«Как будто его и нет совсем»… Эти слова стали горько пророческими. Оставалось совсем мало времени до отъезда в Москву.

К последним неделям жизни Виктора Ивановича подметалось еще одно обстоятельство, которое не прибавило ему ни здоровья, ни радости. В газете «Советская Россия» на первой странице была помещена статья «Энергия творчества» за подписью бурового мастера, кандидата в члены ЦК КПСС, Героя Социалистического Труда М. И. Сергеева. Собкор Михальков (реальный автор статьи) описывал «новаторские» методы в бурении скважин. Чтобы разобраться в тонкостях, предоставим слово Александру Николаевичу Филимонову, в то время — начальнику Нефтеюганского управления буровых работ, сподвижнику Муравленко:

«За тринадцать лет работы на Севере мы убедились, что новаторскими как раз являются те методы, которые в статье опорочены. Суть дела: кому осваивать пробуренные скважины — буровой бригаде или бригаде освоения? Ну разве можно назвать новаторским метод, когда скважина осваивается с бурстанка? Когда используется 10 процентов мощности станка? В статье инженерный корпус главка показан недопонимающим простых вещей. Но это уже прямая клевета… Виктор Иванович спросил у Сергеева: «Как же вы подписали такую статью?» Тот ответил, что статью ему по телефону читал собкор Михальков, когда он после бессонной ночи (спуск, заливка колонны, передвижка, бурение и спуск кондуктора) приехал домой отдыхать. Лег спать — звонок. Проснулся утром — телефонная трубка на подушке, то есть уснул и даже не вспомнил, о чем тот говорил».