Виктор Муравленко

«К сожалению, нынешние руководители России, как показывают их слова и дела, живут лишь сегодняшним днем. В правительстве и Министерстве промышленности нет ни одного специалиста нефтяной отрасли! Ограниченные Садовым кольцом «стратеги» думают, что нефтедоллары будут все так же катиться в казну еще долгие годы. Они не понимают, что резкое снижение добычи углеводородного сырья возможно уже в ближайшие годы. Сейчас страна в основном обеспечивается запасами и мощностями, созданными в период работы «Главтюменнефтегаза» и его легендарного руководителя В. И. Муравленко».

Н. П. Захарченко, главный инженер «Главтюменнефтегаза»

«Вообще он был очень непростым человеком. У него было очень развито чувство собственного достоинства. Не любил, а может быть, просто не мог ни у кого просить для себя лично. У него все занимала работа. Он мог вечером уйти из своего кабинета, прервав деловой разговор на какой-нибудь фразе, а утром начать рабочий день с этого предложения… При нем все кипело, потом стало понемногу затухать».

Г. П. Запорожец, референт начальника «Главтюменнефтегаза»

«Отец любил и ценил всех толковых, преданных делу, инициативных и порядочных людей. Думаю, не случайно собрался уникальный, легендарный штаб «Главтюменнефтегаза» — там каждый был личностью, другие не удерживались, стандарт был высоким. Сейчас не существует единой нефтяной отрасли, началось это не вчера, а с ликвидацией «Главтюменнефтегаза». Раньше мы жили одной семьей, имели единую политику, решали одни проблемы. Пытались поправить дело созданием нефтяных компаний, в какой-то степени, возможно, это удалось. Но сейчас все равно каждый живет сам по себе. А это трудно пережить — не так воспитывался… Для меня отец, память о нем — святы. Говорю это не потому, что я его сын, — такие люди рождаются редко. Он со мной всегда…»

С. В. Муравленко, депутат Государственной думы Российской Федерации

3

Футбол закончился. Николай Александрович и Алексей успели посмотреть второй тайм, дополнительное время и серию послематчевых пенальти. Обсудили игру, остывая после накала, и сошлись во мнении, что самым зрелищным в матче был удар головой Зинедина Зидана в грудь Марко Матерацци. Вот так: не мячом по воротам, а лбом в корпус. Что ж, француза удалили с поля, и его команда проиграла, но и победа итальянцев выглядела не слишком убедительно. Впрочем, Алексей был доволен, а дядя Коля не слишком-то и огорчался. Игра рано или поздно забудется, а жизнь — продолжается. Так он, Чишинов, и сказал, выключая телевизор. А Леша неожиданно решил открыть «страшную тайну»:

— Знаешь, дядя Коля, на ком я женюсь-то? На Лене, внучке твоей. Ты уж извини…

— А чего извиняться? — улыбнулся Николай Александрович. — Я уж давно догадался. И Лена мне все уши про тебя прожужжала. Так что, Бог в помощь.

— А я думал, ты сердиться будешь.

— Зачем же? Вы — молодые, вам жить. Сами решайте. Честно говоря, ты мне и так как внук. Лучшего жениха для нее и не надо. Дури бы тебе только поменьше в голове. Ну ничего, поможем, вытряхнем. Вот съездим в Западную Сибирь на рыбалку. Куда-нибудь в Нижневартовск или на Самотлор, или в город Муравленко…

— А когда?

— Да хоть завтра!

— А что? Поехали, — не задумываясь, согласился Алексей. — Ты мне столько уже сегодня нарассказал, что я готов. Иду собирать вещи.

— Постой, — снова усмехнулся Чишинов. — Хочу тебе кое-что подарить. На свадьбу.

Он стал развязывать галстук, снял его, протянул Алексею. И добавил:

— Как ты и просил. А это у меня, считай, самое памятное. Теперь ты храни и надевай только в самых исключительных случаях. Своим детям передашь, И помни, какому великому человеку он принадлежал. Без таких, как он, не было бы Российской державы.

Алексей молча принял подарок, аккуратно свернул его и положил в нагрудный карман рубашки.

— Спасибо, — сказал он почти торжественно.

Алексей задумался, глядя в открытое окно на темный массив Лосиного Острова. До рассвета было еще далеко. Но слишком много он сегодня узнал, словно уже отступил сумрак ночи и забрезжила неведомая ясность.

— Вижу, ты загрустил, — сказал Николай Александрович. — Давай-ка перейдем от трагедии и слов скорбных к делам более оптимистическим. Ведь у тебя же на носу свадьба. По этому поводу можно и по рюмке коньяка выпить. А попутно расскажу тебе о некоторых забавных случаях, которые случались с разными изобретателями в главке.

Чишинов достал из серванта початую бутылку молдавского коньяка, две рюмки и блюдечко с уже порезанным лимоном. Но наливать не спешил. Начал говорить: