Виктор Суворов: Главная книга о Второй Мировой

Между тем доклад Сталина на партийном съезде — единственное его публичное выступление за все месяцы, предшествовавшие мировой войне. Естественно, что историки уделяют этому выступлению то внимание, которого оно заслуживает. Г. Городецкий же посвящает сталинскому докладу всего один абзац:

«Большинство историков считают водоразделом оценку Сталиным советской внешней политики на XVIII съезде партии 10 марта 1939 года. При этом часто ссылаются на знаменитое предостережение Сталина в адрес западных демократий, что он не собирается «таскать для них из огня каштаны». Под влиянием происшедших затем событий историки усматривают в этом решение Сталина пойти на сближение с нацистской Германией. Однако (?) достаточно даже поверхностного ознакомления с полным текстом выступления Сталина, чтобы стало ясно, что антинацистская направленность его очень сильна. Если бы Суворов ознакомился с этим выступлением, он бы заметил, что Сталин отказался от ленинской идеи революционной войны и предупредил, что война представляет собой угрозу для всех. Кроме того (?), отказ Гитлера от Мюнхенских соглашений, выразившийся в аннексии оставшейся части Чехословакии неделю спустя, породил надежды на возрождение идеи коллективной безопасности. Действия Гитлера были осуждены — во всяком случае, публично — Чемберленом, и противники умиротворения укрепили свои позиции. Именно на этом фоне Советское правительство выступило с предложением о заключении военного соглашения с Англией и Францией»(с. 50–51. Курсив мой).

По-своему — не так, как «большинство историков», — трактуя сталинское выступление, Г. Городецкий напрямую связывает его с набором чудных умозаключений. По его мнению, историки недооценивают «антинацистскую направленность» выступления, а на их вывод о том, что своим выступлением Сталин открыл путь к сближению с Германией, повлияли события, не связанные с международными последствиями выступления. И якобы в докладе был озвучен отказ от классовой стратегии в международных отношениях, что подготовило почву для возобновления попыток добиться коллективной безопасности с участием стран Запада. Любой, читавший доклад, скажет, что ничего подобного в его тексте нельзя обнаружить.

Попутно заметим еще раз: «невежество» В. Суворова, в данном случае в интерпретации доклада Сталина, разделяют «большинство историков», а то и все историки, исключая самого Г. Городецкого. Однако попробуем разобраться с обоснованием автором «Мифа «Ледокола» его несогласия с выводом «большинства историков» о том, что выступление Сталина на партийном съезде явилось «водоразделом» для предвоенной советской внешней политики.

Возьмем вопрос о мнимой «антинацистской направленности» доклада. Так представить дело можно только в том случае, если не считаться с прогерманскими акцентами выступления, привлекшими внимание «других историков».