Виктор Суворов врет!

Наследственные дворы получили большие льготы в виде освобождения от поземельного налога, налога на наследство, в виде запрета отчуждения и залога. То есть как бы крестьянин ни работал, его наследственный двор будет сохраняться за ним. Если набегали долги, то их погашало государство, а наследственный двор становился должником государства. Однако, надо сказать, что сами крестьяне встретили это гитлеровское новшество с глухим роптанием. Закон раскалывал семьи, лишал наследства и обрекал владельца наследственного двора на эксплуатацию братьев и сестер, оставшихся без наследства. Народ побежал из такой деревни, и в 1933–1938 годах в среднем убыль сельского населения составляла 238 тысяч человек в год, в 2,5 раза больше, чем во время депрессии.

В этом законе кроется страшная правда того, как культурная немецкая нация превратилась при Гитлере в нацию грабителей. Лишенные земли и каких-ли-бо перспектив в своей родной деревне, крестьянские парни загребались либо в армию, либо на военное производство. Гитлер щедро пообещал солдатам по 30–40 га земли, а особо отличившимся по 125 га земли на будущих завоеванных территориях. Крестьянским парням не оставляли никакого выбора, кроме выбора между нищетой, голодом, полурабским трудом батрака и грабежом чужих земель. Это их никак не оправдывает, но зато позволяет понять, почему это немецкие солдаты сражались так упорно и ожесточенно. Ничего удивительного, назад им дороги не было, так уж устроил Гитлер их жизнь. Впрочем, не будем огульно осуждать крестьянских парней. Прежде чем попали на фронт, они попытались сломить эту систему, и все 1930-е годы, судя по скупым сведениям, были временем крестьянских волнений и бунтов, доходивших до вооруженных стычек, а также массовых поджогов.

Счастливые владельцы наследственных дворов недолго радовались поблажкам. Гитлер надел и крепко затянул им хомут на шее. 13 сентября 1933 года был опубликован закон «О предварительной организации имперского сословия питания и о мероприятиях по регулированию рынка сельскохозяйственных продуктов и цен».

Reichsnahrstand, или имперское продовольственное сословие, было феодальным по духу учреждением. Крестьяне объединялись в организации, членство в которых было принудительным. Членские взносы устанавливались административным путем и взыскивались в обязательном порядке, как и налоги[40]. Все производство, цены на продукцию, хранение и переработка, предложение и частично потребление тщательно регулировалось в принудительном порядке: «Крестьянин обязан был выполнять предписанные ему контингенты сдачи зерна, молока и другой продукции по установленным ценам. Собственные потребности и хозяйственные нужды ему разрешалось удовлетворять только за счет «остатков». Крестьянин не мог употребить в корм скоту рожь, не мог забить свинью, не мог продать на рынке молоко, не говоря уже о продовольственном зерне. За убой свиньи он наказывался тюрьмой, за снижение сдачи молока отдавался под суд», — пишет Г.Г. Котов[41].

Сразу после прихода Гитлера к власти как из рога изобилия посыпались государственные монополии. 13 марта 1933 года была введена государственная жировая монополия, распространявшаяся на маргарин, животные жиры, растительные масла. Жирами распоряжалось Имперское управление, созданное Имперским министерством продовольствия и сельского хозяйства[42]. Без его ведома крестьянин не мог переработать и продать свой продукт. Даже более того, если управление отказывалось у него покупать, он не имел права на продажу продукции на рынке.

Сентябрь 1933 года — закон о регулировании цен на сельхозпродукцию, декабрь 1933 года — монополия на молоко и яйца, июль 1934 года — регулирование производства картофеля и зерновых культур, с одновременным установлением твердых цен на зерно. В октябре 1936 года нацисты добрались и до огородов.

Гитлеровцы плотно обложили крестьянина со всех сторон монополиями и запретами, но в дополнение к этому ввели подворную карточку учета всей производимой продукции. Регулярно дворы обходились, подворные карточки сверялись с наличием, в них делались исправления и дополнения. Если же выявлялось нарушение, то, как уже говорилось, крестьянин отдавался под суд.

Виктор Суворов и его сторонники считают колхозы «коммунистическим рабством». Между тем, по сравнению с гитлеровским сельским хозяйством, с его очень высокой степенью зарегулированности, принудительными порядками и грабительскими заготовительными ценами, советские колхозы выглядят просто заповедниками свободы.