Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей

— С челябинским «Трактором» в первую очередь, поскольку тот тоже претендует на «бронзу». По мне, лучше уж пусть челябинцы ее возьмут, чем рижане. Ведь челябинский тракторный завод — это флагман нашего тяжелого машиностроения. Рабочий класс, так сказать. А кто такие эти рижане — горе-пограничники? А если мы поможем «Трактору», нам многие спасибо скажут.

Скурлатов знал, что говорил. В верхних эшелонах советской власти было много выдвиженцев с Урала, в том числе и из Челябинска. Например, тот же 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Тяжельников — тоже, кстати, большой любитель хоккея. Этого человека, по слухам, в ближайшее время должны были отправить на повышение — перевести на ответственную работу в ЦК КПСС и сделать в довесок куратором спорта в Центральном комитете. Да и в судейском корпусе свои челябинцы тоже имелись. Тот же Виктор Домбровский — бывший игрок «Трактора», а теперь судья № 1 в советском хоккее. Короче, резон в словах генерал-майора был. Но Новожихин слыл ушлым чиновником, поэтому всегда учитывал и интересы противоположной стороны.

— Мне кажется, челябинцы в этом чемпионате сильны, как никогда, и имеют все шансы взять «бронзу» и без нашей с вами помощи, — выпуская дым изо рта, произнес хозяин кабинета.

— Совершенно с вами согласен, Антон Макарыч, — кивнул головой Скурлатов. — Но береженого, как говорится… Короче, для верности надо бы и нам силенки приложить. Например, завтра «Трактор» встречается с московскими динамовцами здесь, в Москве. Этот матч кто судит?

— Бригада из Новосибирска.

— Вот и славненько. Новосибирск и Урал — это же почти одна вотчина. К тому же динамовцам очки особенно и не нужны — они и так без пяти минут серебряные медалисты. Но главная игра будет через недельку — та самая, о которой я говорил. Челябинцы у себя дома будут принимать подопечных Тихонова. Вот бы где победу не упустить. Если «Трактор» выиграет, то не видать рижанам бронзовых медалей, как своих ушей. А значит, не видать и Тихонову перевода в Москву.

— Если наверху решат, то никакое поражение рижан от этого перевода нас не спасет, — продолжал сомневаться Новожихин.

Прежде чем ответить, Скурлатов одним залпом осушил стакан с холодным чай, после чего поставил опорожненную емкость на стол и произнес:

— И все же этот шанс нам упустить никак нельзя. Не о себе ведь печемся — о будущем нашего хоккея.

1 марта 1977 года, вторник, Воскресенск, Дворец спорта, матч чемпионата СССР по хоккею «Химик» — ЦСКА

В армейской раздевалке стояла настороженная тишина и каждый из игроков молча готовился к важному матчу с одним из самых трудных для него соперников — Воскресенским «Химиком». Борис Александров неторопливо завязывал шнурки на коньках и вспоминал свою вчерашнюю поездку в Первую Градскую больницу к Анжеле, все еще находящейся в коме. Тренер ЦСКА Локтев всего лишь на пару часов отпустил его с базы, поскольку, будучи посвященным в эту трагическую историю, тоже переживал за судьбу несчастной девушки.

В больнице Александров опять застал маму Анжелы, а также еще одного посетителя, которого до этого он не видел — молодого человека по имени Никита. Как объяснила мама девушки, это был бывший возлюбленный ее дочери.

— Они еще в школе начали встречаться, — рассказывала хоккеисту историю этой любви Клавдия Петровна. — После школы собирались пожениться, но Анжелке вожжа под хвост попала — надумала ехать в Москву. А Никита дома остался — у него ведь мать больная лежала, не мог он ее бросить. Первое время дочь ему писала, а потом бросила. А он ее не забывал — регулярно ко мне приходил, интересовался: как там дочь, что пишет? Хороший он парень, да скромный очень. Недавно мать схоронил, совсем один остался. Только мы у него и остались.

Слушая этот горький рассказ, Александров украдкой наблюдал за Никитой, который сидел у дверей, ведущих в палату, где лежала девушка, и о чем-то напряженно думал. И, глядя на него, нетрудно было догадаться, о чем, а вернее, о ком он думает — о той девушке, жизнь которой теперь висела буквально на волоске.

— У вас-то с ней что-то серьезное было? — прервал мысли Александрова голос пожилой женщины.

— С кем? — не понял смысла вопроса хоккеист.

— Ну, с дочкой, с Анжелой.

— Нет, что вы — мы с ней просто друзья, — и его губы тронула легкая улыбка.

— Тогда вы не мешайте Никите, Христа ради. Он хочет, когда дочка в себя придет, на родину ее увезти. А мы уж так вам будем благодарны.

Вместо ответа Александров положил свою ладонь на хрупкое плечо этой несчастной женщины и почему-то вспомнил про свою мать, хотя она мало была похожа на Клавдию Петровну. Но, видимо, все матери, даже если они внешне очень разные, все равно очень похожи друг на друга.

Из этих воспоминаний Александрова вывел голос Константина Локтева, который вошел в раздевалку и обратился с напутственной речью к игрокам: