Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей

Почти всем хоккеистам было по 18 лет (родились в 1951 году), а Владиславу Третьяку и того меньше — в апреле 69-го ему исполнилось 17 лет (кстати, на турнир он поехал в качестве второго вратаря после Виктора Криволапова). Однако, несмотря на возраст, ребята оказались ушлыми. От своих более старших коллег они знали, что за границей очень ценится русская водка — в той же Швейцарии ее могли купить за тройную цену (не случайно в 1953 году на тамошней международной выставке водка «Московская особая» была удостоена золотой медали). Заметим, что в Европе основной экспорт советской водки приходился на ФРГ — там ею торговала компания «Симекс ГмбХ». Но у этой фирмы было множество конкурентов, которые выпускали фальшивую водку именно по причине большой популярности русского «шнапса». Учитывая это, любая бутылка подлинной водки из СССР стоила на Западе очень дорого. То есть, на этом можно было сделать пусть маленький, но бизнес. Чем наши спортсмены и пользовались, привозя с собой на различные соревнования нашу «сорокоградусную», пытаясь компенсировать ее продажей те небольшие суточные и премиальные, которые им выдавались. От этого процесса решили не отставать и хоккеисты-юниоры, приехавшие в конце декабря 1969 года в Женеву на чемпионат мира. Из 19 игроков больше половины пронесло через таможню (досмотра у них не было) по 7–10 бутылок водки. То есть, за кордон «утекло» почти 100 бутылок! Тренеры об этом не знали, но знал Арсений Евгеньевич Марков, который предпочел… закрыть на это глаза. Он взял с ребят слово, что спиртное будет влито не в себя, а исключительно в швейцарцев — то есть, продано. При этом администратору полагался свой «процент» — маржа, ради которой он, собственно, и стал «слепым».

Хоккеисты не обманули Маркова — спиртным на турнире не злоупотребляли, поэтому и сумели его выиграть. Наши ребята победили во всех пяти матчах: у ФРГ они выиграли 9:1, У Швеции — 6:5, у Швейцарии — 14:1, у Финляндии — 7:1 и у ЧССР — 5:3. И стали чемпионами Европы во второй раз. Однако радость от этой победы была разбавлена водочной «горечью», поскольку чуть ли не в самом начале турнира грянул грандиозный скандал.

Нашу сборную поселили на окраине Женевы в гостиницу, расположенную в красивом месте рядом с крохотным озером. Отбой происходил в десять часов вечера, но уже спустя полчаса несколько хоккеистов выбирались из отеля через окно и шли на ближайшую трассу, чтобы реализовать водку швейцарцам — тем, кто проезжал мимо. Продавцы действовали незамысловато: останавливали авто и, протягивая водителю бутылку, произносили лишь два, но весьма понятных любому западному человеку слова: «рашен водка». Отказа ни от кого не было. В итоге была развернута бойкая ночная торговля. Но продавцов подвела случайность.

В одну из ночей по этой трассе проезжал «подкрышник» — сотрудник КГБ, трудившийся под «крышей» советского торгового представительства, который возвращался в город после загородной встречи со своим агентом. И именно его машину и «тормознули» около одиннадцати вечера советские юниоры. А поскольку чекист оказался человеком опытным и не стал представляться своим юным соотечественникам, те ни о чем не догадались. Они продали ему их последнюю в ту ночь бутылку «Московской» и отправились спать в отель. А чекист спустя несколько часов доложил обо всем своему резиденту. И тот схватился за голову. Ведь если эта история стала бы достоянием широкой швейцарской общественности (а вероятность такая была — кто-то из местных мог проболтаться), то СССР грозил международный скандал. Еще бы: участники официального чемпионата мира по хоккею, да еще юниоры, занимаются контрабандой на территории чужого государства. Короче, надо было срочно что-то делать. Поэтому резидент связался с советским послом в Швейцарии Анатолием Семеновичем Чистяковым, который немедленно вышел на руководство советской сборной.

Когда Эпштейн и Баулин услышали о том, что их спортсмены торгуют по ночам водкой, они поначалу не поверили в это. Но информация исходила от самого посла, а это был не тот уровень, чтобы подвергать подобное сообщение сомнению. Другое дело, что у тренеров сохранялась надежда, что это всего лишь единичный случай, а не целый конвейер. Но в любом случае надо было на это реагировать, причем немедленно.

В тот же день хоккеистам была объявлена, якобы, незапланированная тренировка. И когда они покинули свои номера и уселись в автобус, оба тренера принялись обыскивать их жилища. И пришли в ужас — изъятых бутылок оказалось чуть меньше сотни! Эпштейн позвал к себе Маркова и спросил напрямик:

— Вам было известно об этом?

И Арсений Евгеньевич честно признался: было.

Эпштейн был взбешен и готов был стереть администратора в порошок, но в ситуацию вмешался Баулин:

— Я думаю, будет лучше, если Арсений Евгеньевич, заваривший эту кашу, сам ее и расхлебает. Ведь так?