Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей

Речь шла о матче против команды ГДР, которая считалась на турнире аутсайдером.

— Мне не отдыхать надо, а тренироваться. Разрешите, а Михайлов с Голиковым мне побросают.

— Какой из Голиковых? — уточнил Тихонов.

— Младший.

— Так он что, уже оклемался?

Удивление тренера было понятно. В матче с финнами Александр получил серьезную травму ноги — она распухла, вздулась. За ужином нога так разболелась, что он даже не смог есть. Его тут же унесли на руках в номер и врач команды Борис Сапроненков вместе с двумя массажистами почти всю ночь колдовали над игроком. И вот теперь тренер узнает, что Голиков-младший уже собирается снова на лед — тренироваться.

— Ну, хорошо, будь по-вашему, — согласился, наконец, Тихонов и отправился завтракать.

А Третьяк, вместе с двумя партнерами по команде и вторым тренером Владимиром Юрзиновым отправились собираться на тренировку. Она прошла в усиленном темпе. Юрзинов с Голиковым пробрасывали шайбы на «пятачок», а стоявший там Михайлов, пытался переправить их в ворота Третьяка.

1 мая 1978 года, понедельник, Прага, спальный район Просек

Егор Красовский сидел в кресле и, одной рукой лаская обнаженные ноги Бозены, которая взгромоздилась к нему на колени, потягивал из трубочки, опущенной в бокал, кубинский ром. Кроме них в комнате было еще несколько молодых людей, приглашенных Скленаржем по случаю 1 мая в ту самую квартиру в спальном районе Просек, где Красовский впервые побывал еще в сентябре прошлого года во время турнира на приз газеты «Руде право». Самого Скленаржа в комнате не было — он вышел в коридор несколько минут назад, вызванный туда телефонным звонком. Вскоре он вернулся назад и по его сияющему лицу Красовский понял, что его приятелю сообщили какую-то приятную новость. И Марек не стал ее от него скрывать.

— Только что мне сообщили, что Третьяк, вместо того, чтобы махать красными флагами на демонстрации, во всю тренируется на катке. Значит, дела у него не столь хороши.

«А у него хорошо поставлена разведка», — подумал про себя Красовский, а вслух произнес другое:

— А чему тут удивляться, если он в трех матчах уже пропустил 12 шайб — в два раза больше, чем ваш Холечек.

— Интересно, чем это вызвано? У него спад формы или что-то психологическое? — гадал Скленарж.

— Думаю, последнее. Причем он неуверен не столько в себе, сколько в своих защитниках.

— Кого конкретно ты имеешь в виду? — усаживаясь с бокалом все того же кубинского рома на диван рядом с Красовским, спросил Скленарж.

— В первую очередь пару Лутченко — Федоров из второго звена, а также Васильева и Первухина из третьего. Первые пропустили пять шайб, вторые три. И это от соперников, которые считаются либо аутсайдерами турнира, либо его середнячками. Представляю, что будет, когда начнутся игры с фаворитами.

В это время кто-то из гостей щелкнул тумблером телевизора и на экране возник глава ЦК КПЧ Густав Гусак, произносящий с трибуны праздничную речь, посвященную Первомаю.

— Выключите этот спектакль, — крикнул Скленарж и тут же предложил: — Давайте лучше танцевать.

Молодежь с радостью подхватила это предложение, после чего из соседней комнаты был принесен магнитофон. И через несколько секунд комнату заполнили звуки женского вокала — зазвучала песня «Мама» Поля Мориа.

— А я знаю, кто ее поет — Далида, — сообщил собравшимся Красовский.

И был тут же осмеян.

— Неуч, это не Далида — это наша гордость Марта Кубиштова, — сообщил Скленарж.

— Кто такая, почему не знаю? — удивился Красовский.

— Потому что ты зациклен на одной Хелене Вондрачковой, — щелкнула его по носу Бозена. — А Кубиштова, кстати, начинала вместе с ней в одном трио, но уже восемь лет, как отлучена от эстрады за то, что поддержала «Пражскую весну» и подписала «Хартию-77».

— Так она диссидентка?

— Она, прежде всего, честный и бесстрашный человек, — заметил Скленарж, приглашая Бозену на танец.

Красовский остался сидеть в кресле, с почти опустошенным бокалом. Он смотрел на пары, медленно танцующие под известную всему миру мелодию, и думал об одном: день только начался, а он уже изрядно «наклюкался» рома. А ведь ему еще сегодня вечером предстоит идти на матч СССР — ГДР.

«Надо заканчивать с выпивкой, а то я свалюсь и не встану», — подумал Красовский и поставил бокал на журнальный столик.

В это время песня закончилась и Скленарж вернулся к своему русскому приятелю, а Бозена осталась общаться с подругами.

— Ты, друг, уже так надрался, что вряд ли сможешь представлять интерес для Бозены как мужчина, когда мы отсюда уйдем, — заметил Скленарж.

— Ничего, эта девушка даже мертвого поставит на ноги, не то что пьяного, — ответил Красовский. — Впрочем, ты прав — пойду-ка я подышу свежим воздухом на балконе.

Он встал и направился в соседнюю комнату, оставив приятеля сидеть с бокалом в руке на диване.