Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей

— Нам надо, чтобы ты рассказал — кто подготовил сегодняшний теракт на финальном матче.

— Откуда вы это знаете?

Вместо ответа Гавлик снова засадил пленному кулаком в живот. После чего произнес:

— Здесь вопросы задаю я. Итак, спрашиваю снова: кто стоит за терактом?

— Вернер Хорст и его люди.

— А ты каким боком там вылез?

— Мне хорошо заплатили. И вообще вы же знаете — я ненавижу русских. Они мне всю жизнь поломали в 68-м.

— Я их, может, тоже не люблю, но взрывы против них не устраиваю, — признался Гавлик. — Кто выступает в роли взрывника?

— Винсенк Прохазка.

— Кто такой, почему не знаю? — наморщил лоб Гавлик.

— Племянник Матея Стрейчака, который выбросился из окна во время допроса в полицейском участке в Брно.

— Мстит, значит, за дядю? — Гавлик присел на лавочку и, достав из пачки сигарету, закурил.

А его люди по-прежнему продолжали удерживать пленного на полу. Водрузив на него ногу, полковник продолжил допрос:

— Как он выглядит?

— Кто, Матей?

Вместо ответа полковник саданул лежащего ногой в бок.

— Винсенк, что ли? — корчась от боли, уточнил Хорак. — Двадцать девять лет, волосы светлые, до плеч. Одет в зеленую ветровку и джинсы.

— Адрес, где живет?

— Где-то в Высочанах, я точно не знаю. Я ему по телефону обычно звонил.

— Называй номер.

— 45-19-78.

— Взрыв когда произойдет?

— Если наши будут проигрывать — минуты за две до конца игры.

— А если этому Прохазке вожжа под хвост попадет, он может план изменить?

— В каком смысле? — спросил Хорак, но увидев, как полковник вновь поднимает ногу для удара, выпалил: — Может, конечно — он русских сильнее меня ненавидит.

Продолжая курить, Гавлик взглянул на часы — до матча оставалось чуть больше часа. Времени на то, чтобы раздобыть установочные данные на этого Прохазку уже не было. Но был его телефон, по которому можно было установить его домашний адрес. Подумав об этом, Гавлик затушил сигарету об пол, а окурок бросил под лавку. После чего переместился к окошку, которое соединяло заднюю часть салона с водительской кабиной, где был рабочий телефон.

— Набери мне Ружичку, — попросил полковник сотрудника, который сидел рядом с водителем.

И спустя полминуты уже говорил со своим человеком, находившимся в здании контрразведки на Токурова, 1.

— Пробей мне быстро адрес по телефону 45-19-78. Это район Высочан.

Ждать пришлось недолго — уже через три минуты последовал ответ:

— Улица Соколовска, дом 12, квартира 67.

Гавлик назвал этот адрес водителю — надо было как можно быстрее добраться туда, чтобы разжиться хотя бы домашней фотографией этого Прохазки.

14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, резиденция Президента ЧССР Густава Гусака

Несмотря на выходной день, Президент ЧССР Густав Гусак был на своем рабочем месте в Пражском Граде. После гибели в авиакатастрофе в прошлом году своей второй жены Веры Миллеровой-Гусаковой, с которой они прожили 10 лет (ее самолет разбился на подлёте к аэропорту Братиславы), Гусак стал замкнутым и равнодушным к жизни человеком. И частенько проводил свои выходные на рабочем месте. Вот и в этот день он не изменил своему правилу. Поэтому, когда ему позвонил Штроугал и попросил о встрече, Гусак принял его в своей резиденции.

Выслушав рассказ премьера, который в деталях поведал президенту о своем разговоре с генералом Синицыным, Гусак заметил:

— Полагаю, что этот генерал уже информировал Москву обо всем случившимся. Значит, мне предстоит нелегкий разговор с Брежневым.

— Почему нелегкий, Густав — еще ничего страшного не произошло? — удивился Штроугал.

— Как не произошло — а сама возможность этого теракта разве не есть страшное? И вообще я с самого начала подозревал, что ничем хорошим этот чемпионат для нас не закончится. Что он только накалит обстановку в обществе, заставит оппозицию зашевелиться. Видишь, до чего они докатились? И чего этим людям не хватает?

— Они полагают, что свободы, — ответил Штроугал.

— Какая еще свобода им нужна? — не скрывая своего раздражения, спросил Гусак. — Наша страна живет лучше, чем большинство других стран Восточной Европы. У людей есть работа, дом, а у большинства даже два дома — еще один за городом. Ты посмотри, что творится в капиталистических странах — забастовки, безработица, преступность, наконец, включая тот же терроризм. А мне эти диссиденты, вроде Гавела, письма пишут, где заявляют, что у наших людей потерян интерес к жизни, к общественному развитию. Вот послушай, что он пишет, — и Гусак взял со стола текст письма, которое он, видимо, перечитывал до прихода Штроугала, и начал читать из него выборочные места:

«Каждый живет в своем доме как в танке, чтобы не думать об оккупированном чужими танками государстве…» Или вот еще: «Чехословакия разделилась на тысячи маленьких стран, не желающих замечать большую, — а в это время в большой маразм усиливается с каждым днем, и очень непросто воспринимать это нарастающее безумие в качестве собственной родины…» Как это понимать?

— И все же, Густав, эти настроения в обществе существуют и мы не можем их игнорировать, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Штроугал.