Виктор Цой. Последний герой современного мифа

Цой был нацелен на свой внутренний мир, и его нельзя было тревожить, когда он концентрировался на творческом процессе. Есть люди лабильные, легко перестраивающиеся и адаптирующиеся, а есть такие, которым трудно поддерживать внутреннее равновесие. По воспоминаниям близких, Цой был именно таким. Он мало кого пускал в свой мир. Но если все же пускал, то там нужно было с ним находиться. То есть сказать «я устал» или «у меня нет настроения» было нельзя – это все ломало. Как всякий творческий человек, Цой в чем-то был очень хрупок. Но при этом плел невидимую, очень прочную паутину. Те люди, что попали туда (включая «киноманов»), до сих пор там. Но плетение это было невероятно трудным делом – ежеминутным и непрекращающимся.

Цой, несомненно, был очень зависим от обстановки, и найти абсолютный покой ему было тяжело. Конечно, любой творческий человек может полностью закрыться, но это будет уже совершенно иная, довольно грустная картина. А если он открыт для близких, то они оказываются в рабстве его настроений или бесконечно конфликтуют с ним, отстаивая свое право на жизнь, что в итоге лишает сил обе стороны.

В целом Цой избегал общества людей. Поэтому и производил впечатление нелюдимого на тех, кто этого не понимал.

Рашид Нугманов:

Часто о Викторе говорят – одиночка. Конечно, говорить можно по-всякому, но что касается конкретно Виктора, то он вообще не любил оставаться один. Не то чтобы он чего-то боялся, просто не мог один, и все. Кто-то все время должен быть рядом с ним. Я это не раз замечал. Цой очень не любил в гостиницах жить. Когда он приехал на съемки той же «Иглы», я ему сказал: «Вот твой гостиничный номер. Он все время будет за тобой. Пожалуйста, если тебе нужно будет уединиться, побыть одному…» Цой ни разу им не воспользовался. Он все время жил у нас. И когда говорят о Викторе, что он человек необщительный или грубый, отталкивает людей, это не так. Просто, особенно в последнее время, он общался с очень немногими, но с друзьями был замечательным, открытым человеком. Согласитесь, это мнение никак не соответствует определению Максима Пашкова – «мрачноватый». Сам же Виктор говорил о себе так: «Я не такой замкнутый, как может показаться»[558].

Всеволод Гаккель:

Думаю, что я был на всех концертах этой группы до ее «взлета», кроме одного, когда я был арестован в рок-клубе. И насколько я понимаю, перед группой вставала дилемма – выступить в мою защиту и тем самым поставить крест на своей карьере или все же сыграть. Как подтвердила история, они выступили.

Два или три из этих концертов были совместными: «Аквариум» и «КИНО». У меня даже сохранилась афиша одного такого концерта. Кстати, один из них был в день моего тридцатилетнего юбилея. Также бесконечное соучастие в «Поп-механике». Ну и просто поездки за город на велосипедах…

До сих пор не могу охватить масштаб его личности, которая увеличивается пропорционально времени. Это был совершенно адекватный своему времени молодой человек, лишенный черт, которые ему дорисовала история. Безусловно, он был талантлив, в то же время он развивался в удивительно питательной среде, которая ни в коем случае не была «толпой». И героем его сделала система, когда он как раз вышел за пределы этой питательной среды[559].