Виктор Цой. Последний герой современного мифа

Конечно, шок был, но как бы в глубине, на уровне подкорки. Я помню, меня так трогало… В песнях «Черного альбома» тема прощания очень четко звучит… И во время записи все это очень сильно эмоционально воздействовало[937]. Я ответственность большую ощущал при сведении, потому что Витя был записан на этой кассете…[938]

Георгий Гурьянов:

Не было присущей радости и веселья, сопровождающего записи всех предыдущих альбомов. Ну, конечно, стоит ли описывать наши чувства в это время?..[939]

С другой стороны, были чисто технические проблемы, связанные с необходимостью создания студийной записи на основе домашней. Как отмечал Тихомиров, «аранжировки прикидочные, но, к счастью, голос был записан на отдельном канале. Его можно было выделить и доработать все остальное. Хотелось сделать хороший, максимально профессиональный звук»[940].

Запись велась на протяжении почти двух месяцев, в сентябре – ноябре, 1990 года в московской студии «Видеофильм». Музыканты аранжировали песни, наложили партии клавишных, барабанов и гитар и смикшировали запись, стараясь сделать одновременно качественный альбом и в то же время сохранить дух исходной записи.

Игорь Тихомиров:

Сохранили все мелодии, все ноты, но переаранжировали массу партий – Витя композитор, но один он никогда не делал звуковой панорамы[941].

Георгий Гурьянов:

Мы старались максимально сохранить звук, стиль… Из-за этого было трудно даже работать…[942]

Юрий Каспарян:

Потом Айзеншпис организовал запись, – мы писались на «Русском видео», в Москве, на даче Берии. Хорошая студия, профессиональные звукорежиссеры. Ну, собственно, у нас главная задача была – сохранить все, что от Виктора осталось: голос, гитару. И потом несколько технических моментов: синхронизировать записанную вот на этой демонстрационной кассете драм-машинку с синхросигналом. Помню, сидел там, «плюс-минус» нажимал.

В одном ухе запись драм-машинки, в другом – реально играющая музыка. То есть все четыре трека скинули на двадцатичетырехканальную пленку, прописали синхросигнал и потом уже искали звуки. Там был выбор на студии: барабаны «Siemens» электронные, по слухам сделанные на заказ для «DEF LEPPARD», сэмплеры, банк звуков неплохой. Вот мы им пользовались. Делали аранжировки, записывали. Втроем. Это было в сентябре – октябре. В ноябре мы уже поехали в Париж все сводить[943].

Касательно вклада каждого из музыкантов в работу над альбомом разные источники дают разную информацию, Юрий Каспар ян же, как мы видим выше, утверждает, что они все делали втроем. Но Артемий Троицкий, у которого всегда своя версия событий (в которых он и участия-то не принимал), считает иначе.

Артемий Троицкий:

Все инструментовки они придумывали фактически вдвоем, ударник Густав участия в работе не принимал[944].

Алексей Рыбин:

«Черный альбом» – работа Каспаряна и Тихомирова. Густав уже не принимал участия в записи, да и вообще он очень опосредованно участвовал в студийной работе «КИНО» на всем периоде совместного творчества[945].

Георгий Гурьянов:

Этот вопрос очень важен для меня. Это какая-то личная нелюбовь. Я так и не разобрался в этом. Это какой-то последовательный слив, непонятно откуда исходящий. Я в нем так и не разобрался… Я принимал участие в работе над «Черным альбомом» от начала и до конца. В Париж ездил на сведение, сидел в студии, программировал барабаны. Тщательно контролировал все мозговые процессы участников-музыкантов. А потом появилось вот то издание на CD со статьей Артемия Троицкого, где из трех предложений одним было то, что «Георгий Гурьянов участия в записи „Черного альбома“ не принимал». Такое вот неожиданное внимание к моей маленькой персоне. Может быть, тогда стоило что-то еще написать? Более интересное, чем такая ложь.