Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

Следователь нам сразу сказала, что водитель автобуса – «шофер первого класса» и что он ни в чем не виноват. То есть она сразу заявила позицию следствия. Но нам было все равно. Кто бы ни был виноват, Виктора ведь уже не вернешь. Никто, по-моему, и не вникал в это дело, и не искал встреч с этим шофером (но я могу чего-то и не знать).

Марьяна Цой:

Помню, когда мы уже вернулись из Риги, то Рикошет спросил у меня одну вещь, поставившую меня в тупик: «А кто-нибудь из вас разговаривал с водителем этого автобуса?». Рики был удивлен: «Как же так? Что же вы там делали?». Но все были в ошарашенном состоянии, а я ходила по моргам…

Игорь Тихомиров:

Я попытался встретиться с этим водителем, но понял, что он боится, и встречи не получилось…Что же касается самой аварии… Я как автомобилист с большим стажем и тогда считал, и сегодня считаю, что это несчастный случай. Там поворот такой, непросматривающийся… Витя не справился с управлением.

Необходимые документы Наталия передала приехавшей с Каспаряном Марьяне Цой и больше не лезла в это дело. Ходит очень неприятный слух, что якобы Наталия и Марьяна ругались там, в Латвии[50], но это совершенно не так. Конечно, никто ни с кем не ругался, у Марьяны с Наташей никаких конфликтов и взаимных претензий никогда не было. Они обе всегда вели себя достаточно мужественно. И в Латвии приехавшая Марьяна избавила Наташу от многих неприятных формальностей.

Вечером 16 августа в Плиеньциемс примчались гастрольный директор «КИНО» Олег Толмачёв и парни из технической команды – Стас Шиканов и Артём Евстафьев. По воспоминаниям близких Цою людей, они только внесли некоторую сумятицу, и от них не было совершенно никакой помощи.

Марина Тихомирова:

Вернулись на дачу – приехали москвичи: Олег Толмачёв и еще два парня из команды Шписа. Несколько раз прослушали рассказ Наташи, потом пошли проветриться, сил уже не было сидеть на месте и пережевывать полученную информацию.

Если бы я попала в это место при других обстоятельствах, наверное, можно было бы сказать о невероятной красоте и фантастическом спокойствии этого уголка. А тогда безумно раздражали размеренный шорох сосен, шишки и хвоя под ногами, карамельные виды голубой воды с белыми барашками ряби, янтарного с сединой песка, лебеди и солнце… Наташа показывала саму дачу, кажется. Не помню. Долго стояли на мостике над ручьем. Молчали. Потом она бросила запасные ключи от «Москвича» в воду и выдохнула: «Ну, вот и все». Потом судьбой этих ключей будут настойчиво интересоваться (имен называть не буду – незачем). Рано разбрелись по кроватям. Говорить просто не хотелось.

Олег Толмачёв:

Что было в Латвии, я плохо помню… Я из Москвы с Артёмом и Стасом туда поехал. Все вещи Вити у меня в машине были, я их потом Наташе привез… Мы ехали на нескольких машинах за автобусом, в Питере сразу гроб в морг отнесли, а потом уже хоронили.

Марьяна Цой:

В десять утра на следующий день после несчастья я уже сидела у следователя и подписывала бумаги. А еще через сутки мы выехали оттуда, увозя с собой Витю.

Чужая Смерть клокочет в висках
Они белеют раньше всего
И особенно если тот кто ушел был любим

[51]

Днем 16 августа 1990 года о смерти Цоя сообщили все радиостанции Советского Союза, телевизионные программы «Время» и «ТСН». Это трагическое событие не замалчивалось, как замалчивались смерти Высоцкого, Башлачёва и еще многих.

Янис Фибигс:

Я не знал, кто такой Цой. Не знал. Никогда не видел его и не слышал его музыку. И не узнал его, когда столкнулись. А когда приехал на работу, инженер безопасности движения, который отвечал за весь транспорт нашей «Сельхозтехники», мне сказал – ну, Янис, теперь готовься. Начнется… Тебе нужно будет в милицию ходить, давать объяснения. Ты совершенно не знаешь, с кем имеешь дело…

Татьяна Звоникова-Кулешова:

Конечно, тогда мы не знали, что это Виктор Цой. Это сейчас мы все знаем кто это. А тогда нет…

Эрика Ашмане, следователь:

Когда ко мне поступило это дело, я и не подозревала, что оно станет таким громким. Нет, сверху, из Риги, начальство не давило, и, в общем-то, ходом дознания не интересовалось. Но журналисты приезжали со всего Союза, через несколько дней поднялся большой ажиотаж…

Вышли центральные газеты – «Комсомолка», «Аргументы», – где говорили про рыбалку, про «заснул за рулем» и почему-то про то, что Цой разбился на мотоцикле. Причем писалось, что «он на мотоцикле съехал с дороги, потом выехал на нее обратно и уже потом попал под автобус “Икарус-280”…»[52].

Но все это уже было неважно. У всех на слуху появились слова: «Москвич-2141», «35-й километр трассы Слока – Талси», названия странной латвийской географии – Плиеньциемс, Тукумс, Энгуре, – о которых никто никогда бы и не услышал и не узнал, если бы не произошло этого события.

Андрей Коткин, фотокорреспондент газеты «Новгородская правда»: