Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

Что происходило у могилы – не помню. Кто-то что-то говорил. Какие-то чужие и не совсем чужие люди. Вижу только перепуганного насмерть маленького Сашку – на него пялится толпа, а он старается спрятаться за спины близких.

Спрашиваю Марьяну: «Зачем он здесь?». Ответ: «Вырастет – не простит мне, если я его от этого изолирую». Не знаю, правильно ли это было или нет, но на пользу ему этот опыт явно не пошел…

Прямо у могилы стояла машина Шписа, он увозил Наташу в Москву… Наташа: «Ну, вот и все…». И в открытую могилу посыпались белые розы. Все. Стояла, просто старалась не грохнуться в обморок. Как ребята пережили стук земли о крышку гроба? Все…

Как уезжали с кладбища, помню плохо. Толпа. Проклятое солнце убралось, наконец, за питерскую дымку. Сережка Пучков что-то «шаманил». И тут «сломался» Игорь. Фанаты – это хорошо. В радости и успехе. А когда на выходе с кладбища просят автограф на кепке, фотке, плакате, руке, лице… Это уже…

Слава богу, появился некий персонаж из «киношной» тусовки по имени Игорь, взявшийся сесть за руль и повозить нас по делам нашим скорбным. Нужно было поехать к родителям Цоя. Что там происходило, помню плохо. Трясло меня, и страшно было за ребят. Про маму нечего говорить. Потерять единственного сына – самое страшное, что можно представить, а такого сына??? Папа – человек восточный, выдержанный, говорил какие-то слова…

Просидели сколько смогли – поехали домой. Я, Игорь Пучков, по-моему, Каспарян, Игорь-друг, фанат «КИНО». Папа сообщил, что они с Сергеем Ивановичем были у кладбища (сказал, что не мог не попрощаться), видели все. Богу виднее, когда и кого забирать… «Успокоил…». А дальше галлон водки и 4 претендента на ее употребление. Два дня, как угар, ничего не помню. Лестничная площадка и двор забиты фанатами. Сидят, пьют, поют, не докучают, только смотрят вслед с ужасом.

Сергей Жегло, московский знакомый группы «КИНО»:

О смерти Цоя я узнал из газеты «МК». Рядом была фотография моих любимых ворот в Москве, с надписью: «Ворота открываются внезапно!». И не поверить в его смерть было невозможно. Мне не привыкать к смерти друзей.

Наталья Россовская, жена Михаила Науменко, лидера группы «Зоопарк»:

В то, что погиб, я сначала не поверила. Но стали названивать люди, и поверить пришлось. Мы куда-то приехали, там было полно знакомого и незнакомого народа, многие плакали, а до меня никак не доходило: как это Цоя нет? Тогда еще наши друзья не умирали так часто и такими молодыми… На кладбище не была. Я приехала к Вячеславу (одна, без Майка). По радио передавали песни Виктора Цоя, рассказывали биографию Виктора Цоя, вели репортаж с похорон Виктора Цоя… До меня вдруг дошло, что я не увижу Витьку НИКОГДА и НИГДЕ! Пусть мы и раньше не часто виделись, пусть бы он жил хоть в Америке или в Японии со своей Наташей – я бы знала, что он есть, смотрела бы по телевизору концерты. И была бы надежда встретиться – на Владимирском, на Арбате, на Елисейских Полях, на Луне – когда-нибудь… Я весь день плакала, говорила и плакала. Вспоминала шелкового смуглого мальчика и опять рыдала. Какое жестокое слово «никогда»!

Марина Смирнова, подруга музыкантов группы «КИНО»:

Когда он умер, мне позвонил Андрюша Медведев, я в каком-то шоке легла спать и потом долго думала, что мне все это просто приснилось.

Борис Гребенщиков, лидер группы «Аквариум»:

Плохо так говорить, но Цой ушел вовремя. По крайней мере, это дало возможность на старом уровне, ничего не меняя, создать легенду о Викторе Цое и группе «КИНО». Ну как если бы две первые серии были хорошими, а следующие по набору актеров или там по сюжету должны были быть значительно слабее, и их не сняли по уважительной причине. Поэтому можно говорить: «А дальше было бы очень здорово, еще лучше». Я, честно говоря, не уверен, что Цой всего этого не понимал. Потому что он был умный человек. Хотя и замкнутый. И всплески у него были крайне редко. И еще мне кажется, что никто из окружающих на самом деле его хорошо не знал.

Сергей Фирсов, знакомый Виктора и Марьяны Цой, ныне владелец клуба-котельной «Камчатка»:

О смерти Цоя я узнал, находясь в Париже, где был все лето. Мне позвонили из Питера и сказали, что Цой погиб. Никакой мистики в его смерти не было, банальная автокатастрофа. Заснул за рулем.

Мы с Маринкой пошли в сквот к Хвосту и там поминали. Еще бы вспомнить, кто нам туда сообщил об этом… А еще мы написали поминальник в их французко-русскую газету! Где-то у меня лежит она, надо поискать будет на досуге.

Николай Кунцевич, музыкант:

В 1990 году я был в Сыктывкаре, отмечал свой день рождения. Был квартирный концерт. В ночь с 15 на 16 августа у друга организатора моих концертов Бориса Суранова – Миши, на квартире, я узнал о том, что Вити больше нет. Я позвонил в ленинградский рок-клуб, там как раз была Марьяна, и передал свои соболезнования.

Марина Тимашева, сотрудница редакционной коллегии журнала «Урлайт»: